Предыстория Спайка и Вишеза: Реквием Красной планеты

Их взору открылась сидящая на раковине Ханна. Ее ноги были обвиты вокруг Вишеза, их языки исследовали глотки друг друга. Как и раньше, Вишез был без рубашки, к которой теперь еще добавились спущенные штаны. Ханна была в аналогичном состоянии: раздета до лифчика, юбка задрана выше талии.

Вишез обернулся, увидел доктора, его взгляд метнулся к зажатому в руке скальпелю.

– Док! Подождите!

Ханна тоже увидела лезвие.

– Мэтью, нет!

– Ах ты, сукин сын! – вскричал доктор и замахнулся скальпелем на Вишеза!

ВЖУХ! ВЖУХ! ВЖУХ!

Вишез едва смог увернуться от лезвия, когда оно рассекло воздух, но в столь тесном помещении ему катастрофически не хватало места… и времени. Ханна закричала, отчаянно пытаясь помешать своему мужу убить Вишеза, но тщетно. Добрый доктор кипел от гнева, он высоко вскинул скальпелем, готовый пустить кровь…

ХВАТЬ!

Кто-то схватил его за запястье. Это был Фирлес.

– Я бы на твоем месте этого не делал.

Фирлес заломил сжимающее скальпель запястье доку за голову, затем заломил ему вторую руку за спину, скрутив обе в виде восьмерки, и потащил Мэтью в коридор.

– Убери от меня руки! – кипятился доктор.

– Не уберу, пока ты не остынешь, черт бы тебя побрал. Пока все вы не остынете! – ответил Фирлес, крепко держа доктора. Затем он обернулся к полуодетым Вишезу и Ханне, которые тоже вышли в коридор. – Это что еще за пригородный любовный треугольник?

Ханна повернулась к мужу.

– Мэтью, я ухожу от тебя к Вишезу.

– Что, прости, ты сделаешь? – ахнул Вишез. Очевидно, для него это было новостью.

– Прекрасно! Рад за вас двоих! – воскликнул доктор. – Я знал, что нельзя было давать тебе второй шанс после того, как вы двое сбежали вместе на Каллисто в тот же день, когда у нас с тобой должен был начаться медовый месяц!

Фирлес испустил долгий раздраженный выдох.

– Так, хорошо, очевидно, все намного сложнее, чем я изначально думал. Док, слушайте, я собираюсь вас отпустить. Обещаете держать себя в руках?

Добрый доктор вздохнул.

– Да, я буду держать себя в руках. Обещаю.

Фирлес осторожно выпустил его из своей хватки. Доктор потер запястья. Они вчетвером стояли в коридоре, не вполне уверенные, что делать дальше.

– Мамочка? Папочка? Что вы делаете?

Четверо взрослых обернулись и увидели маленькую шестилетнюю девочку, одетую в праздничную корону. Она смотрела на них, запрокинув голову, словно щенок. Ее широко раскрытые глаза наполнились слезами. Она все видела.

– Не плачь, милая. С папой ничего не случилось. Эти мужчины – просто старые друзья, которые уже уходят, – опомнилась Ханна. Она подошла и взяла девочку за руку. – Пошли, купим тебе еще один торт.

Ханна и девочка ушли, оставив Фирлеса и Вишеза наедине с доктором.

– Я так понимаю, ухо вы мне не зашьете, – произнес Фирлес.

Доктор указал на дверь, через которую они попали внутрь.

– Проваливайте из моего дома.

* * *

Они ехали молча. Фирлес вел машину, пока Вишез спал на пассажирском сиденье. Фирлес качал головой, прокручивая в уме события прошедшего дня. Несмотря на все, через что Вишез заставил его пройти за последние несколько суток, неудачное посещение доктора каким-то образом стало для Фирлеса самым худшим. Дело было даже не в том, что Вишез притащил его аж в Саммервиль, а осколок стекла так и остался торчать у него в ухе. И даже не в том, что Вишез без предупреждения заявился в дом старого друга, с женой которого он до этого спал. Больше всего его расстроила маленькая девочка. Фирлес редко сталкивался с детьми. Особенно в их профессиональной сфере деятельности. Но расстраивать маленькую девочку в день ее рождения было слишком для него.

Вишез пошевелился и проснулся. Сел прямо, поморщившись. Боль в плече усилилась. Кровь продолжала сочиться сквозь наложенную Ханной повязку. Он выглянул в окно. Они тащились по темному шоссе, городской пейзаж постепенно скрывался из виду.

– Я думал, мы возвращаемся в город, чтобы найти другого врача, – произнес Вишез.

– Ты сможешь найти себе другого врача, как только мы покинем Марс, – огрызнулся все еще кипящий Фирлес.

– В смысле я смогу найти?

– В прямом смысле. Сам по себе. Один. Соло. Я выхожу.

Вишез фыркнул.

– Ты выходишь? Из чего?

– Из этой работы, из этой дружбы и из этой жизни. Я больше так не могу, чувак. С меня хватит. Я собираюсь ненадолго слетать в Новую Тихуану. Там обдумаю, что делать дальше.

– Слушай, прости. Нам нужен был врач, и я не подумал…

– Не подумал? Не подумал о чем? – перебил его Фирлес. – Что добрый доктор не будет рад увидеть парня, который трахнул его жену во время их медового месяца? Точно так же, как ты не подумал о том, что не стоит убивать того пьяного парня в лапшичной? – Фирлес покачал головой. – В том-то и дело, чувак. Ты ни о чем не думаешь. Только о себе.

Вишез насупился.

– Ну хорошо, я облажался. Много в чем облажался. Хорошо. Но по крайней мере я чего-то хочу от этой жизни, Фирлес. По крайней мере я пытаюсь кем-то стать. Иногда мне кажется, что ты бы просто предпочел сидеть в баре и напиваться до смерти.

– Знаешь, звучит заманчиво!

Вишез фыркнул.

– Да и как, черт возьми, ты вообще собираешься добираться до Новой Тихуаны?