Предыстория Спайка и Вишеза: Реквием Красной планеты

– Это чувство. Оно становится все хуже, не так ли?

Вишез медленно кивнул. Он не хотел этого признавать. В глубине души ему было стыдно.

– Если бы я мог его отключить, я бы так и сделал. Но я не могу. Что есть, то есть.

Он кивнул на часы на стене, показывающие чуть больше часа дня.

– Нам нужно идти. Когда я звонил доку из вестибюля отеля, я сказал, что мы заедем сегодня днем. – Вишез направился к двери, открыл ее и обернулся ко все еще стоявшему возле раковины Фирлесу. – Ты идешь?

Фирлес кивнул.

– Встретимся у фургона. – Он указал на кабинки за своей спиной. – Я хочу еще разочек посидеть на этом толчке.

Вишез усмехнулся.

– У всех нас свои причуды, чувак.

С этими словами он повернулся и ушел.

Но Фирлес не пошел в кабинку. Он остался стоять у раковины, опустив голову. Он знал, что все эти убийства, все эти кровопролития, случившиеся за последние семьдесят два часа, сказываются на нем. Он не был похож на Вишеза. Он не был убийцей. Он был просто парнишкой с улиц, который хорошо дрался и стрелял из пистолета лучше большинства. А когда ты хорош в этих двух конкретных вещах и у тебя нет семьи, которая помогла бы сделать правильный выбор, жизнь чаще всего ведет тебя в определенном направлении. Фирлес не был уверен, что он создан для организованной преступности. Но он не был уверен и в том, что у него есть другой выбор.

Он сделал глубокий вдох. Потом медленно выдохнул.

– Что есть, то есть.

* * *

Саммервиль был первым из запланированных пригородов, которые должны были построить вокруг Тарсис-Сити. Это было детище Элтона Крида, основателя крайне популярного тематического парка «Маленькая Земля», построенного на одном из астероидов в поясе между Марсом и Юпитером.

Концепция была крайне проста: Саммервиль должен был стать пригородной утопией, напоминающей великие пригороды американского Среднего Запада. Место, где преступности практически не существовало, где жители каждый вечер приглашали соседей на барбекю, а дети могли оставлять свои велосипеды на лужайке перед домом, не опасаясь, что ночью их украдут. Крид назвал пригород в честь летнего сезона не только потому, что это было его любимое время года, но и потому, что считал, что лето полностью отражает то, каким может быть сообщество: беззаботные дни, теплые ночи и, конечно же, полное отсутствие школы.

– Это место всегда меня пугало, – признался Фирлес, глядя в пассажирское окно фургона. Они проезжали мимо построенных в колониальном стиле домов, похожих друг на друга как две капли воды. У каждого имелись декоративный белый заборчик и невероятно зеленая лужайка за ним. Впрочем, оттенок зеленой травы владельцам разрешалось выбрать самим.

– Ну, я не знаю, – пожал плечами Вишез, – мне это место всегда казалось довольно милым.

Фирлес покачал головой.

– Я беру свои слова обратно. Отныне меня в тебе больше всего пугает не твоя ненасытная жажда убийств, а тот факт, что ты считаешь Саммервиль «довольно милым».

Вишез пожал плечами.

– Я просто говорю, что это довольно хорошее место, чтобы однажды поселиться тут с семьей.

– А ты, значит, хочешь остепениться и обзавестись семьей?

– А ты разве нет?

Фирлес фыркнул.

– Ни за что! Свадьба – это просто роскошные похороны. С тем же успехом ты можешь взять в кредит сто тысяч вулонгов и похоронить себя с ними заживо. Потому что именно таким и будет твой брак, если ты застрянешь в таком месте, как Саммервиль: будешь ходить на бейсбольные матчи пятничными вечерами и есть мороженое в одном из тех больших вафельных рожков, которые еще обмакивают в шоколад. Вот самое захватывающее, что ты сможешь получить в браке. Нет уж, благодарю покорно.

– А что насчет пожизненных обязательств и возможности узнать человека на самом интимном уровне? – поинтересовался Вишез.

– А ты кто такой? Мой психотерапевт? Кроме того, ты как собираешься жениться? Что ты скажешь своей жене, когда это твое чувство возьмет над тобой верх и ты убьешь прохожего с противной собачонкой? «Извини, дорогая, у меня был плохой день на работе, и я сорвался»?

– Ну ты и мудак.

– Да, я мудак, но ты бредишь. – Фирлес снова выглянул в окно. – В любом случае где живет этот доктор?

Вишез указал вперед.

– Должен быть следующий дом справа.

Фургон подъехал к идеально чистой бетонной подъездной дорожке, рядом с которой стоял почтовый ящик в форме скворечника. К ящику было привязано несколько розовых воздушных шариков.

Взгляд Фирлеса метнулся к почтовому ящику.

– А на хрена тут воздушные шары?

Вишез пожал плечами. Фургон вырулил на подъездную дорожку, где было припарковано с полдюжины машин, и остановился. Друзья выскочили наружу.

Фирлес указал на машины.

– Как педиатр может позволить себе столько машин?

– Может, он действительно популярен? – предположил Вишез, пытаясь убедить сам себя.

Затем Фирлес остановился как вкопанный. Приложил руку к груди Вишеза, тормозя и его.

– Ты слышал?

– Слышал что?

А затем оба услышали это – детские крики на заднем дворе. Фирлес медленно повернулся к другу. Он был взбешен.

– Прямо сейчас здесь дети отмечают чей-то день рождения.