Предыстория Спайка и Вишеза: Реквием Красной планеты

Вишез щелкнул выключателем, осветившим лестницу вниз.

– Ты готов? – поинтересовался он у спутника.

– Нет, – признался Фирлес. – Но у меня такое чувство, что выбора у меня нет.

Вишез начал спускаться, Фирлес последовал за ним. Они медленно шли по длинному туннелю. Его стены были покрыты граффити – дело рук подростков, которые смогли сюда пробраться. И когда они достигли конца туннеля, то увидели их – боевые ямы. Они были завалены мусором и пустыми пивными бутылками. Окружавшие их трибуны, те самые, где когда-то восседала и требовала крови богатая элита Тарсиса, были разломаны. Казалось, все, что они пережили в детстве, было дурным сном. А все, что от него осталось, – это место, куда теперешние подростки приходили выпить пива и опустошить баллончик с краской.

– Раньше это место казалось таким большим, – заметил Фирлес с ноткой ностальгии в голосе. – Мне казалось, что каждый бой был самым важным боем в моей жизни.

– Потому что так оно и было, – ответил Вишез. – Идем.

Он шел по темным коридорам, мимо раздевалок и спальных помещений, пока не нашел то, что искал, – зеленую дверь с одним из тех матовых окон, которые вечно встречались у частных детективов в старых фильмах. На стекле золотыми буквами было выгравировано слово «Частный».

Фирлес покосился на Вишеза.

– Мы проделали весь этот путь, чтобы проникнуть в кабинет Шалтая?

Вишез кивнул и повернул ручку. Дверь не поддалась. Заперто. Он налег плечом, пытаясь поскорее попасть внутрь.

– Давай. Ну давай же!

Фирлес вздохнул.

– Подвинься уже.

Вишез отступил назад. Фирлес шагнул вперед. Он отошел, а затем нанес мощный удар ногой… и дверь слетела с петель.

Они на цыпочках вошли в кабинет Шалтая. Несмотря на то что оба покинули это место много лет назад, им все равно казалось, что они делают что-то неправильное. Фирлес обошел старый стальной стол Шалтая. Открыл один из ящиков. Внутри лежала пара четок. Фирлес достал их. С них свесился крест.

– Нашел, – произнес Вишез с другой стороны кабинета.

Фирлес сунул четки в карман и подошел к другу. Вишез стоял перед стеной, увешанной фотографиями бойцов прошлого. На каждой из них Шалтай стоял рядом с мальчишкой, который в том году стал чемпионом.

В самом центре висела фотография Вишеза. Его белые волосы были коротко острижены, лицо было разбито и распухло. С одной стороны от мальчика стоял его отец Калибан, с другой – Лаки. Все трое улыбались.

– Ты пришел сюда, чтобы показать мне эту фотографию? – поинтересовался Фирлес.

– Нет. – Вишез снял со стены фотографию и протянул ее другу. – Я пришел сюда, чтобы показать тебе это.

Фирлес присмотрелся к снимку, но не понял, куда надо смотреть. Он растерялся.

– Кольцо моего отца на мизинце, – подсказал Вишез. – Узнаешь его?

Фирлес в шоке отпрянул, увидев маленькое, почти незаметное украшение.

– Но это невозможно! Это же гелиотроп… А это значит…

Вишез глубоко вздохнул. С его плеч словно гора свалилась, и в то же время еще больший вес придавил к земле. Наконец-то кусочки мозаики сложились в одну картину. Таинственные дела его отца. Деньги. Одежда. Лимузин, который мог пережить и ядерный взрыв.

Вишез выдохнул. И впервые произнес правду о своем отце:

– Калибан – старейшина «Красного дракона».

Глава 16. В конце их было двое

Расплата началась во вторник. Это была серия скоординированных ударов в масштабах, которых «Красный дракон», да и любая другая преступная организация, если уж на то пошло, не видел десятилетиями. Последняя большая война, которую кто-либо мог вспомнить, случилась в первые дни существования Тарсис-Сити, когда соперники просто наводнили улицы нового мегаполиса Солнечной системы. Понятно, что тогда кровь не могла не пролиться. Парни постарше сказали бы вам, что это все было частью мафиозной жизни, которую все были готовы принять. Способ разделить новую территорию на границы и зоны влияния. «Красный дракон» в конечном итоге выиграл войну, но отдал часть своих территорий на других планетах и лунах другим семьям, чтобы на долгие годы свести кровопролитие к минимуму. Именно так тогда все и делалось. Это была старая школа.

Но клан «Европа» поступил иначе. Избрал совершенно новую тактику ведения войны. Им не нужны были сферы влияния или территории. Им даже не требовалось потешить свое эго. Речь шла о мести. И, возможно, именно поэтому они смогли провернуть свои атаки с такой легкостью – никто не мог их предугадать.

Первое нападение случилось возле бара «У Аны» в четыре часа утра. Четверо рядовых бойцов «Красного дракона», спотыкаясь, выбрались из бара на тротуар в поисках плотного завтрака. Им они надеялись отшлифовать края, которые прошлой ночью заострила текила. Вместо завтрака они увидели медленно проезжающий мимо старый Cadillac Deville. Из специального отверстия в задней пассажирской двери, как пушка старого пиратского корабля, на них уставилось дуло автоматической винтовки. «Европа» расстреляла их прямо на тротуаре, разбрызгав кровь по фасаду бара «У Аны», словно это было новое творение Поллока. Хуже всего было то, что им даже не понадобилось опускать стекло.