Преферанс на Москалевке

– Понятно, что дело ни к театрам, ни к истории города отношения не имеет, но, Игнат Павлович, вы его не слушайте! – Она гневно сверкнула глазами. – Товарищ Морской еще много в чем разбирается и много в чем может быть экспертом. Разумеется, он завтра к вам придет…

– Я и не собирался отказываться, – пробубнил Морской, явно обманывая.

– Подождите! – Все это время у Ларисы в голове вертелась одна мысль, и она наконец решилась ее высказать: – Простите, что перебиваю… Но объясните, как так может быть? Как Коля может быть виноват, если его балкой к полу пригвоздило у стола, а преступник Галочку дверью огрел уже после взрывов и на выходе из комнаты? Я была у Галочки дома и знаю, что это два довольно далеко расположенных друг от друга места!

Несколько секунд Ткаченко пристально сверлил Ларочку глазами.

– Хорошая смена у нас растет, товарищ Морской, – улыбнулся он наконец. – Верно мыслит. Скоро вместо вас ее в эксперты для расследований буду звать. А дверь? Далась вам эта дверь… Пока давайте про нее забудем! – Осознав, что забывать никто не собирается, и три пары глаз, уставившихся на него с возмущенным недоумением, никуда не денутся, Игнат Павлович неохотно проговорил: – Я тоже об этом думал. Но! Во-первых, никто не сказал, что дверь распахнул преступник. Она могла от взрыва сама так перекоситься, что, стоит чуть задеть, сразу падает. Во-вторых, если дверь пихал преступник, то скажите на милость, почему никто из соседей, сразу за гражданкой Воскресенской в коридор выскочивших, его не видел? Невидимый преступник – гипотеза плохая. Поэтому про дверь пока лучше не думать. К тому же у меня есть зацепка получше. И я предпочитаю прорабатывать ее.

Возмущение в глазах присутствующих сменилось радостью. Есть зацепка!

– Да, – продолжал Игнат Павлович. – Не хотел вам говорить, но ладно уж… Опрос соседей показал, что во дворе как раз во время взрывов стоял не виденный раньше в этих краях автомобиль. «Форд»-фаэтон. Сам черный, а тент над кузовом – светло-серый. Собрались все дворовые мальчишки, и под капот лазили и кабину сквозь стекла до малейшей детали изучили. А после взрывов глядь – автомобиля нет. По крайней мере, когда милиция прибыла на место и вызвала меня, а я по наводке мальчишек пошел смотреть описанное странное авто.

– И чей же это был автомобиль? – удивилась Галочка. – У нас соседи на авто не ездят. И даже рядом, в нашем бывшем доме, где живет парочка влиятельных жильцов, ездят на «эмках». Старый «форд» в наших краях и правда вызывает удивление.

– Мальчишки, разумеется, запомнили про этот автомобиль все, кроме номера и внешности владельца, – с досадой крякнул Игнат Павлович. – Последнего не видели, а номер в голову не пришло запоминать. Зато запомнили другое! На полу кабины под ногами у водителя стояла занятная деревянная конструкция. Как будто бы подпорка для ноги, причем с полукруглым вырезом у более высокого конца.

– Я знаю, что это! – обрадованно воскликнула Галочка. – Подставка под каблук. Чтобы водитель-женщина могла комфортно управлять. Говорят, в Москве для некоторых такие делают в виде коврика из губчатой резины. Вонзишь в нее каблук, и хорошо: все зафиксировано, ни каблук не сломаешь, ни нога не устает. Для нас это, конечно, слишком большая роскошь, поэтому в мастерских умельцы подгоняют под туфлю вырез на деревянном бруске.

– Ого! – присвистнул Игнат Павлович и переглянулся с не менее обалдевшим Морским. – Мне, чтобы понять, что это за штуковина, пришлось консультироваться у специалистов…

– Просто у нас во Дворце пионеров хороший кружок автолюбителей. И его руководитель – мой… мой… – Тут Галочка густо покраснела, однако, хоть и с явным усилием, заговорила дальше: – Мой знакомый. Он учил меня водить, и пришлось заказать такую подставку под каблук.

– А не проще ли надевать по такому случаю обувь без каблука? – удивился Морской.

– Сколько у меня, по-вашему, пар туфель? – даже немного обиделась Галочка. – Да и вообще: раз в автомобиле, значит – на праздничный выезд, а какой нормальной женщине придет в голову надевать при таких обстоятельствах обувь без каблука?