Прекрасное искупление

— Хорошо, — сказала я, смотря в окно, — Если ты не против.

— Я не против.

Я взглянула на него. Его преображение из злого, неуравновешенного начальника в нежного, согласного со всем соседа — возможно, больше — было постепенным, поэтому я не заметила этого, пока мы не оказались бок о бок, и утреннее солнце подчеркивало покой в его глазах. Остаток пути в Бюро мы ехали в комфортной тишине.

В следующий раз Томас заговорил с охранником у ворот безопасности.

— Агент Мэддокс, — сказал агент Тревино, взяв наши значки. Он наклониться, чтобы опознать меня и улыбнулся.

— Привет, Миг, — сказал Томас, — Как семья?

— Все отлично. Мило с твоей стороны подвезти агента Линди на работу сегодня.

Томас забрал назад свой значок.

— Мы живем в одном доме.

— Мммм, — сказал Тревино, усаживаясь назад, прежде чем нажать кнопку, открывающую ворота.

Томас проехал сквозь них и усмехнулся.

— Что смешного?

— Тревино, — сказал Томас, положив локоть под окно и дотронувшись пальцами до губ.

Я нахмурилась. Каждый раз, когда что — то соприкасалось с его губами, смесь расстройства и ревности бурлила во мне. Это было ужасное чувство, и мне было интересно, когда оно прекратится, — Я что, ходячая шутка?

Томас посмотрел на меня и сменил руку, которой рулил. Затем моя рука оказалась в его, и он сжал ее.

— Нет. Почему ты так думаешь?

— Что здесь такого смешного?

Томас заехал на парковку и поставил рычаг на паркинг. Он повернул ключ, и двигатель затих.

— Я. Он смеется надо мной. Я не подвожу людей на работу. Я не улыбаюсь при проверке и я, черт возьми, не спрашиваю его о его семье. Он знает, что… он знает. Многое изменилось с тех пор, как ты приехала сюда.

— Почему? — я уставилась на него, и мои глаза умоляли его сказать.

Признаю, я была слишком гордой и упрямой, чтобы нарушить мою клятву Бюро без гарантии. Кофе, странные занятия в моей квартире, даже его рука в моей — этого было недостаточно. Я была согласна стать второй по важности после его работы. Когда мы оба были привязаны к Бюро, это каким — то образом отменяло другое. Но я не хотела быть третьей.

Его мобильный зазвонил, и, когда он заметил имя на дисплее, все его поведение изменилось. Его брови сдвинулись, и он вздохнул.

— Привет, — сказал Томас с напряженным лицом.

Он отпустил мою руку и смотрел в сторону.

— Я говорил тебе, что не буду. Я, хм… — он потер глаза большим и указательным пальцем, — Я не могу. Мой рейс не приземлится за час до приезда Трэвиса в отель. Ладно, скажи мне, что?

Томас посмотрел вниз, и его плечи опустились.

— Правда? Отлично, — сказал он, неудачно пытаясь скрыть опустошенность в голосе, — Хм, нет, я понимаю. Нет, Трент, я понимаю это. Все нормально. Да, я счастлив за тебя. Я. В. Порядке. Хорошо. Увидимся.

Томас нажал на кнопку «Завершить» и уронил телефон на колени. Он схватил руль двумя руками, его хватка была такой сильной, что костяшки его пальцев побелели.

— Хочешь поговорить об этом?

Он покачал головой.

— Ладно. Я… я буду в офисе, если ты передумаешь.

Когда я дотронулась до рычага, Томас схватил меня за руку и притянул к себе, и его невероятно мягкие губы растаяли на моих. Все вокруг нас было размытым, и я снова перенеслась в ночь нашей встречи — его отчаянные руки, его язык у меня во рту, его раскаленная влажная кожа, прижатая к моей.

Когда он, наконец, отпустил меня, я огорчилась.

Даже несмотря на то, что мои губы были напротив его, когда мы расстались, я снова осталась с этим ужасным чувством.

— Проклятье, Лиис. Мне жаль, — сказал он, увидев, насколько я была шокирована.

Я вдохнула медленно, но глубоко, по — прежнему чуть наклонившись.

— Я знаю, ты не хочешь отношений, — сказал он, сердясь сам на себя, — Но будь я проклят, если я не могу держаться подальше от тебя.

— Я понимаю, — сказала я, убирая волосы с лица. — Трент? — спросила я, кивком показав на его телефон.

Он посмотрел вниз и снова на меня.

— Да.

— Что он такого сказал, что тебя расстроило?

Томас помедлил, очевидно, не желая отвечать.

— Он говорил со мной о мальчишнике Трэвиса.

— И?

— Он развлекается.

— И что?

Томас нервно заерзал.

— У него было… кое — что с Камиллой, — Он покачал головой, — Некоторое время назад она согласилась выйти за него, если он сделает что — то сумасшедшее и неприличное. Он собирается сделать это на вечеринке Трэвиса, и потом он… — Его взгляд опустился. Он выглядел убитым горем, — Он собирается попросить Камиллу выйти за него.

— Твою бывшую.

Он медленно кивнул.

— Единственную, которую ты до сих пор любишь. И потом ты целуешь меня, чтобы перестать думать об этом?

— Да, — признался он. — Мне жаль. Это была дерьмовая идея.

Моей первой реакцией была злость. Но как я могла злиться, если поцеловать его было всем, о чем я думала, с тех пор, как мы встретились? Я как я могла ревновать? Женщина, которую он любил, очень скоро будет помолвлена, и он только что практически дал свое благословение. Вся эта логика не делала мне ничего хорошего. Я завидовала женщине, которую никогда не видела, и которая никогда не будет с Томасом. Я не могла злиться на него, но я была в бешенстве от самой себя.

Я дернула за рычаг.