Прекрасное искупление

Томас стоял между Джимом и другим мужчиной. Я не была уверена, но скорее всего это был дядя Томаса. Они с Джимом были очень похожи. Очевидно, что ДНК Мэддоксов была доминантной, совсем как их семья… и мужчины.

Кто — то выключил музыку, а затем и свет. Я стояла одна, в кромешной тьме.

Дверь открылась, и через несколько секунд тишины, с порога кто — то сказал “Ох…” Включился свет, и мы увидели Трэвиса с парнем, которым, скорее всего, был Шепли. Они стояли у двери и щурились, пока их глаза привыкали к свету.

— Мои поздравления!

— Девчонка!

— Молодец, Бешеный Пес!

Я изучала Трэвиса, пока он всех приветствовал. Далее последовало много похлопываний по плечу, мужских объятий, пока все вокруг аплодировали и громко смеялись. Вышел полуголый Трентон и расплылся в улыбке.

Томас и Джим мотнули головой при виде этого.

Камиль стояла перед толпой, которая окружала Трентона, и без конца одобряюще смеялась. Меня охватил гнев. Десять минут назад она вешалась на Томаса, сожалея об их разрыве. Она мне не нравилась. Я не понимала, почему не один, а целых два Мэддокса запали на неё. Когда песня закончилась, Трентон подошёл к Камиль, поднял её и закружил в воздухе. Когда он опустил её, она обернула руки вокруг его шеи и поцеловала.

В динамиках заиграла другая песня и несколько женщин вытащили своих мужчин на скромный танцпол. Некоторые мужчины присоединились к ним, и это смотрелось просто глупо. В это время Томас был зажат между отцом и дядей и только один раз взглянул на меня. Он злился и имел на это полное право. Я мысленно дала себе пощечину. Не представляю, как он себя сейчас чувствовал.

Я стояла там и смотрела на Камиль каждый раз, когда она привлекала внимание к себе, и думала о том, как плохо обошлась с Томасом. Он не просто играл свою роль. Он проявил интерес ко мне, еще до того, как мы уехали на задание. В любом случае, я хуже Камиллы. По крайней мере, она не мучает его сердце, зная, что оно уже разбито.

Нужно было держаться профессионально. Однажды, мне придется выбирать между Томасом и отделом, и я выберу работу. Но каждый раз, когда мы остаемся наедине, каждый раз, когда он прикасается ко мне и то, что я чувствую, когда вижу их с Камиль, я знаю, что мои чувства слишком сильны, чтобы их игнорировать.

Вэл говорила мне быть с Томасом прямолинейной, но он бы этого не принял. Мои щеки покраснели. Я была сильной и умной женщиной. Я определяла проблему, находила решение и доносила его до окружающих.

Я вздохнула. Я кричала на его почти перед всеми его друзьями и семьей. Он смотрел на меня, будто я была сумасшедшей.

Была ли я такой на самом деле?

Он сказал мне, что все кончено, но ведь чувства не могли просто так измениться. Джим говорил, что Камиль — это прошлое Томаса, и это было правдой. Но я не могла смириться с тем, что Томас по ней скучал или все еще любил. Что мне было нужно, так это чтобы он наконец со всем этим распрощался, и решение проблемы было полностью в его руках. Такая просьба была далеко не безрассудной, но могла стать невыполнимой. Все не от меня зависело. От Томаса.

Впервые за свою взрослую жизнь, я была втянута в ситуацию, которую не могла контролировать, и мой желудок скрутило. Я посмотрела на Томаса и снова поймала его взгляд на себе. Наконец, я подошла к нему, и его плечи расслабились. Я просунула руки за его спину и обняла, прижавшись щекой к нижней части его грудной клетки.

— Томас… — он коснулся губами моих волос.

— Да?

Кто — то выключил музыку, и Трентон подошёл к Камиль. Он взял ее за обе руки и потянул в центр комнаты. Он опустился на одно колено и поднял маленькую коробочку. Томас отстранился от меня и засунул руки в карманы, переминаясь с ноги на ногу. Затем он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо.

— Мне жаль, — он сделал несколько шагов назад, затем спокойно пошёл вдоль задней стенки, прокрался через толпу, пока не дошёл до выхода. После того, как он в последний раз взглянул на Камилль, которая прикрыла рот рукой и кивнула, Томас открыл стеклянную дверь, ровно настолько, чтобы проскользнуть наружу.

Джим посмотрел вниз, а затем на меня.

— Это было бы тяжело для любого мужчины, — все аплодировали, и Трентон встал, чтобы обнять свою невесту. Толпа окружила их.

— Представляю, как нелегко и тебе, — снова произнес Джим, слегка похлопывая меня по плечу. Я с трудом сглотнула и посмотрела на стеклянную дверь.

— Увидимся дома, Джим. Было очень приятно встретиться с вами, — я обняла отца Томаса, а затем поспешила на парковку.

Мой свитер был не таким теплым для ранних весенних похолоданий на Среднем Западе. Я сильнее укуталась в трикотаж и скрестила руки, идя по тротуару к задней части отеля.

— Томас? — позвала я.

Пьяный мужчина появился из — за Шевроле, который был явно старше меня. Он вытер рвоту вокруг своего рта и подошел ко мне, спотыкаясь.

— Ты кто? — спросил он, и его язык заплетался.

Я остановилась и вытянула вперед руку.

— Я иду к своей машине. Пожалуйста, отойди.

— Ты останешься здесь, сладкая?