Прекрасный мир будущего

Первым переродился приговорённый, у которого монстр откусил кисть руки. Сначала он потерял сознание или умер, а я проглядела этот момент. Бывший приговорённый очнулся уже новым существом с такими же мутными глазами и хищными потребностями. С момента укуса до перерождения прошёл почти час. Через десять минут затих другой. Тот, который поел сырое мясо монстра. В этот раз я сориентировалась вовремя и убедилась, что у него пропал пульс. Время перерождения почти то же самое, если учесть, что кормили мы его как раз минут через пятнадцать после первого эксперимента.

Два других трупа лежали и активность не проявляли. Приговорённый, откушавший поджаренную плоть монстра, умирать не собирался, но умом тронулся. И как мне теперь догадаться, от чего он поехал: от страха или потому, что слопал заразное мясцо? Придётся новую жертву искать, чтобы точно понять, в чём причина сумасшествия.

Теперь надо посмотреть, что у них внутри. Если привлеку помощников, они могут заразиться от крови или от ошмётков плоти. В себе и в Юки я уверена. Хотя нет, не знаю, вдруг внутри тел вирус уже мутировал. Если учесть, что все мы болели, то первичный штамм нам уже не страшен. А если при укусе передаётся уже другой вариант штамма? Переродился же один после укуса нашего монстра! Конечно, я могу попробовать ещё раз перебраться в другое тело и, так сказать, изнутри активизировать регенерацию клеток, но зачем столько рискованных действий. Сейчас проверю пару теорий.

— Юки, протяни мне свою руку.

Юки, нисколько во мне не сомневаясь, выполнила просьбу. Я прокалила нож над костром, порезала ей ладонь и стала наблюдать. Кровь практически сразу перестала вытекать, а порез затянулся в течение трёх минут. Значит, регенерация работает. Но от моих изменений или благодаря подсаженному симбионту?

— Ина, ты в последнее время никаких травм не получала? Или порезов?

— Вроде нет.

— Можно я тебе пальчик немножко уколю? Ну, очень нужно, не бойся, — попросила я. Ина нехотя протянула руку, попросив продезинфицировать клинок. На счёт маленького укольчика я, конечно, пошутила: порезала руку так же сильно, как и Юки. Ина возмущённо вскрикнула.

— Так нужно для эксперимента, — пояснила я и стала наблюдать за порезом. Кровь прекратила вытекать через пять минут, а рана затягивалась в течение часа. Наблюдатели обалдели: не ожидали, что она так быстро затянется. Теперь продолжим.

— Командир, протяни ручку, — потребовала я. Он отшатнулся от меня. Вот ведь трус! Автомат на плече, а сам боится хрупкую девушку.

— Не надо на мне эксперименты проводить. Я, в отличие от вас, нормальный. Вот этот порез я заработал вчера, когда ужин готовил. До сих пор не зажил, — он продемонстрировал порезанный палец. Понятно. Значит, симбионт способен лечить и восстанавливать тело носителя. У Юки своя регенерация и способности симбионта дополняют друг друга. Или менее вероятный вариант — сильная собственная регенерация, которая перекрывает полученную от симбионта. Хотя это уже неважно. Самое главное, что Юки быстро восстанавливает функции своего тела.

— Юки, теперь самый опасный эксперимент, но не бойся. Если будет плохо, я тебя вылечу, как в прошлый раз. Протяни ладонь.

В этот раз я порезала ей руку ножом, испачканным кровью перерождённого монстра. Юки только слегка зажмурилась, но мою просьбу выполнила беспрекословно. Я начала уважать её за безграничное доверие ко мне. Думаю, в дальнейшем можно будет на неё положиться. Мои эксперименты всерьёз напугали командира, и он решил не дожидаться результатов, или, может, подумал, что и для него найдётся опасное испытание.

— Джин-Хо, я вынужден покинуть этот лагерь вместе со своими людьми. У нас заканчиваются запасы продуктов, и ещё нам хотелось бы уйти подальше от заражённого радиацией города.

— Я вас не задерживаю.

Вскоре быстрым шагом все выжившие покинули лагерь, остались только мы с Юки. Надо дождаться окончания эксперимента. Через контрольный час у Юки выступил на лбу пот, и она почувствовала слабость, но недомогание быстро прошло. Делаю вывод, что Юки полностью имунна к заражению, а это означает, что она будет ассистировать мне.

Только приблизились к изменённому, которого я наметила на роль первого пациента для вивисекции, но услышали, что в доме кто-то закричал. Сходили, посмотрели. Как эти двуногие посмели призывать меня к гуманности и состраданию? Сами свалили, а ребёнка-инвалида оставили. Минхо — парнишка лет тринадцати, практически парализованный. Юки прошептала мне, что у него, скорее всего, ДЦП. Когда Минхо понял, все ушли, решил самостоятельно спуститься со второго этажа и пока полз по лестнице, сломал ногу. Он и раньше еле-еле передвигался, а с такой травмой без надлежащей медицинской помощи, можно сказать, уже и не жилец. Война и новые реалии не дадут ему шансов на выживание. Мы отнесли Минхо во двор, накормили сосисками, а потом начали изучать подопытного.