Прелюдия 11

— Вы действительно хотите отказать людям в праве бороться против коммунизма?

Я презрительно рассмеялся, и на сей раз они меня поддержали: Умберто, Мигель, Рико, даже Пити. Он проговорил пронзительным голосом:

— У майора Барро чересчур много на счету, сэр. Каждую неделю по два трупа — люди таких вещей не забывают. Вся Куба знает его подлое лицо.

Капитан сдержался, только желваки заходили.

— Вы-то небось все чистенькие... — проворчал он.

— А я могу подождать, — объявил Барро. — Я не тороплюсь. Вы думаете, вы выдержите? Когда у вас вместо голов — торты с изюмом?

— Молчать! — заорал Мак-Леш.

Но Барро не уходил; он понял, наверное, что помог объединить нас, и поэтому воскликнул:

— Давайте, валяйте, против старой и против новой диктатуры! Воюйте на два фронта! Вы же элитная группа: любитель природы Мигель, сынок богача Умберто, ниггер из Гватемалы, который чистит ему сапоги, и Пити Равело, репортеришка отдела скандальной хроники из «Диарио», а командует ими несостоявшийся адвокат...

Не раздумывая, я ударил и попал в подбородок. Барро устоял, ударил в ответ, попал в Рико. Ругательства, толчея, крики. Мак-Леш, разведя руки, стал перед Барро. Из-за его плеча Барро кричал нам:

— Пятеро против одного — тут вы смелые! Посмотрим, как вы подожмете хвосты там! Для таких дел вы жидковаты! Когда окажетесь по уши в дерьме, вы обо мне вспомните! Когда тебя начнут преследовать твои старые друзья, Фигерас, ты задохнешься! А ты, ублюдок Пити, слабак, завизжишь как собачонка! А этот детеныш заплачет: «Ма-а-ма-а!»

Мигель отпихнул Мак-Леша в сторону и бросился на Барро. Все остальное: свалка, крики, кто-то наступил на вентилятор, Барро побежал, Рико подставил ему ногу, оба покатились по земле; капитан достал свисток, из соседних бараков под крики Фульхенсио прибежали военные полицейские, трое янки, бросились растаскивать клубок тел, катающийся по земле; какой позор. Я как сейчас вижу перед собой вспотевшее лицо Мак-Леша, мы сидим в его комнате, перед нами план высадки. Он вытирает платком затылок и говорит с присущим ему сарказмом:

— Ладно, парни, вы меня убедили. Отправитесь на дело без него...

Это было позапрошлой ночью. Так началась наша операция.

Глава 2

Около одиннадцати группа достигла небольшой рощицы, вокруг которой росли тростник и терновник; над рощей кружил стервятник. Мак-Леш с такой силой бросил на землю мешок, что все в нем затрещало.

— Привал, — приказал он. — Передохните.

Наконец-то тень!

Он забрался под куст гуаявы и сорвал с себя нейлоновую куртку, прилипшую к телу. Капитан давно хотел обвязать куртку вокруг бедер, но Фигерас требовал, чтобы все оставались в куртках — и с полным правом. Здесь, на равнине, лучше, когда оружия не видно. Один за другим все повалились в тростник. Мак-Леш отметил про себя, что пока они ему подчиняются. А раз подчиняются — нечего опасаться. Они пробьются — шестеро прекрасно вымуштрованных мужчин, знакомых с местными условиями, а по огневой мощи они превосходят целый взвод кастровской милиции. Необходимо только держаться вместе. Он вспомнил о драке в лагере. Самое слабое место у них — дисциплина. Пока они повинуются его слову, все в порядке. Они должны доверять ему!

Капитан поднял голову, его взгляд остановился на неподвижных фигурах в тростнике. Как бы объяснить им подоходчивее, в какой ситуации они находятся? Как найти слова поточнее? Но когда он начал говорить, ему не пришло в голову другого сравнения, кроме того, что все они сидят в одной лодке. Фигерас перебил его:

— Ваша лодка опрокинулась, сэр.

Родригес заливисто засмеялся, а Равело снова отпустил шу-очку.

Капитан не ответил; замечание Фигераса он не принял всерьез и решил пропустить смех мимо ушей. Фигерас самый толковый из них, с ним будет непросто. Нужно лишь отучить его самостоятельно отдавать приказы.

— Все вещи подобрать и спрятать в кустах! — приказал он минуту назад.

Верное указание, и вообще — у младшего командира должны быть свои прерогативы. Мелочи лучше уступить ему. Но Мак-Леша раздражали самоуверенный тон Фигераса и его склонность к принятию самостоятельных решений. Погрузившись в невеселые мысли, он стирал бурую грязь с парусинового мешка, в котором находился сигнальный прибор. Рядом с ним Мигель возился с транзисторным приемником. Раздался какой-то писк, потом заговорил жалостливый голос: «Фидель Кастро продал кубинскую революцию коммунизму. Наша родина в руках русских и китайцев. Они специалисты по террору, убийствам и пыткам. Специалисты по науке подавлять народы. Русские и китайцы никогда не знали свободы. А Куба была свободной и снова обретет свободу!»