Прелюдия беды

Добравшись до столба опоры, который показался ему подходящим – он сделал большую пометку краской высоко на опоре ЛЭП, отбежал на несколько десятков метров и залёг, предварительно спрятав свое оружие. Если контактёр предал его, добровольно или под пытками, шансы уйти невысоки, хоть что делай. Но они есть – а профессионал никогда не отказывается ни от одного, даже самого призрачного шанса…

Ждать нужно было долго, но он был готов ждать столько, сколько потребуется, даже несколько дней – пока контактёр не заметит метку и не выйдет на связь. Ставки в этой игре были предельно высоки – речь шла о ядерной программе Тегерана…

Контактёр в Иране, известный пакистанской разведке как «Проводник» был частью сложной, хорошо законспирированной и разветвлённой системы агентов Пакистана в Иране. Она включала в себя несколько уровней иерархии. Внизу были простые рабочие, въехавшие сюда как гастарбайтеры и которым было приказано куда-то устроиться и всё там подмечать. Им даже не платили за работу – достаточно было того, что пакистанская разведка устраивала им выезд в Иран на заработки и заботилась о том, чтобы за время, пока они будут в Иране, с их семьями не произошло ничего плохого. Второй уровень – это торговцы всех видов, контрабандисты, в том числе и из Афганистана, – в Афганистане у пакистанцев были огромные возможности. Восток живет торговлей, а когда существуют ограничения и запреты, торговля от этого становится только выгоднее. На восточном базаре можно узнать всё – кто и как умер, когда будет испытательный пуск ракеты, кого назначили новым начальником охраны полигона, какие кадровые перестановки произошли в КСИР? Информация собиралась тонкими ручейками в реки, реки сливаясь, превращались в поток. Но была ещё одна система – чрезвычайно засекреченная, к ней не имел доступа даже генерал Шариф, он имел доступ к контактёрам системы, одним из которых и был покойный Проводник.

Это были учёные. В отличие от Ирана, Пакистан самостоятельно прошёл свой путь к ядерной бомбе, причем сделал это уже много лет назад, сейчас пакистанские ученые работали над более сложными тематиками – например над бомбами, которые можно доставить к цели тактической крылатой ракетой. Естественно, Иран не мог не заинтересоваться центром Абдул Кадир Хана, одним из двух пакистанских атомных центров, ведущих работы в области оружия массового уничтожения. Молодых ученых вербовали, переманивали на работу в Иран, используя для этого все рычаги. Прежде всего, деньги, огромные деньги. В отличие от нищего Пакистана, Аллах одарил Иран, как нефтью, так и газом и он мог себе позволить переманивать учёных деньгами. Но среди них были и агенты пакистанской разведки, которые должны были информировать Пакистан об успехах иранской ядерной программы. Или – наоборот, о ее неудачах.

За эту информацию Запад был готов платить миллионы и миллионы долларов. Каждая крупица информации с секретных ядерных объектов Ирана была на вес золота…

* * *

Тарик лежал всю ночь, а потом и весь день. Его ели насекомые, его палило солнце – а он продолжал лежать. Как его и учили американские инструкторы в Форт Брег – он ни о чем не думал, дышал плавно и как можно медленнее, делая перерывы между вдохами, он не сдвигался, несмотря на десятки мелких и вредных существ, атаковавших его. Из этого состояния он вышел только один раз – где-то неподалеку протарахтел вертолет и он насторожился. Но вертолет пролетел и всё – его никто не искал, не преследовал, не загонял как лисицу.

Примерно в двадцать три часа следующего дня – вдалеке сверкнули фары. Судя по высоте над землей – эти фары принадлежали пикапу или внедорожнику.

Тарик ждал.

Человек, ехавший в машине параллельно линии столбов ЛЭП заметил пометку краской – ее трудно было не заметить, белая краска заметна даже ночью, если знаешь, что ищешь. ОН остановил машину. Вышел. Направил на опору луч фонаря, затем пошарил им вокруг.

Да. Всё правильно. Это здесь.

Тарик не двигался. Он ждал.

Человек обошел машину, пиная по скатам, затем устроился у капота, посмотрел на часы, потом стал смотреть в небо. Потом – снова включил фонарь и стал смотреть по сторонам, помогая своим глазам лучом света – мощным и хорошо сфокусированным. Ничего не увидел…

– Педар саг[46]… – Тарик слышал его голос.

Нервничает.

Тарик ждал. Ему некуда было спешить. Если контактёр предал – скорее всего, именно сейчас он начнёт звонить своим кураторам из Этелах-е-Сапат, разведки Корпуса стражей исламской революции и спрашивать, какого хрена его так изощренно поимели, заставив тащиться в эту хренову глушь посреди ночи, причём, впустую. В таком случае Тарику останется лишь лежать и ждать, пока этот козёл не уедет, сочтя контакт проваленным – а потом и смываться самому.

Но пока Тарик ждал.

Контактёр выдержал еще полчаса.

– Гузби ришет! – громко сказал он, ударив кулаком по капоту ни в чем не повинной машины – Пердел я вам в бороду!

И никому не позвонил.

Только когда контактёр сел за руль и завёл мотор – Тарик поднялся из низкорослой, высохшей травы, мигнул фонариком. Два раза, потом еще один…