Преподобный Порфирий – пророк нашего поколения. Том 3

Ещё на том месте был старый колодец, четыре-пять метров глубиной, и Гомер из любопытства наклонился и заглянул туда. Вдруг он услышал оттуда голос, который позвал его, и начал что-то говорить. Он испугался и убежал. Мой отец видел как он убегает, но никакого голоса не слышал. Гомер нам так и не сказал, что там услышал, и во время обратного пути был очень напуган. Он сказал нам, что до самого дома ощущал возле себя чье-то присутствие, будто кто-то с ним разговаривает. Мои родители известили об этом Старца, и он сказал: «Это был бес. Бог да поможет! Господи, Иисусе Христе, помилуй!». Действительно, Бог пожалел его, и с того момента эта невидимая угроза прекратилась, а Гомер начал молиться и ходить в церковь.

Очень богатый!

Один человек, весьма близкое духовное чадо Старца, рассказал мне следующий случай. Жена одного крупного судовладельца, киприота Луки Хаджиоанну, г-жа Неди, посещала Старца. Это была эмоциональная, приятная и терпеливая женщина.

Однажды она приехала в монастырь вместе с мужем, который ждал её снаружи, пока она разговаривала со Старцем. Поскольку она сильно задержалась, он решил тоже войти. Старец лежал на кровати, а Неди сидела рядом на стуле. Старец указал ему на другой стул и сказал:

— Ты тоже садись.

Он молча сел, и через некоторое время Старец сказал:

— М-да, ты очень богатый, очень богатый… Много у тебя работы.

А спустя немного, повернулся и сказал:

— Эх… всё, что у тебя есть сейчас — все это ты потеряешь. Снова станешь бедным. Но потом найдешь свой путь и станешь ещё более богатым, всех обгонишь[49]!

Г-н Лука, скорее всего, тогда ему не поверил, но через два-три года действительно обнищал. Затем он основал в Каире компанию по производству нефтепродуктов, и через пять-шесть лет сильно поднялся, став торговцем нефти международного уровня. Тогда судовладелец вспомнил пророчество Старца, и посетил его снова.

— Отче, все произошло так, как ты сказал. Я всё сначала потерял, но сейчас у меня всё хорошо. Чем я могу тебе отплатить?

— Отплатить? У меня, — вон там, за дверью, — есть всё, что мне надо.

— Не вижу ничего, что там такое?

— Ряса. Мне её хватает. Она для меня — «всё».

Судовладелец достал чековую книжку, выписал большой счёт и хотел было дать его Старцу. Но тот учтиво отказался:

— Я не прикасаюсь к таким вещам… Если хочешь помочь достроить церковь, то дай женщинам, что сидят снаружи.

— Когда понадобятся ещё деньги на монастырь — звоните мне, я вам пришлю.

Старец не легко и не от всех принимал деньги, — только если они заработаны честно и даются свободно, от всего сердца. Он запросто мог построить самый благоустроенный монастырь за деньги, но не хотел этого. Хотел, чтобы всё делалось своим трудом.

Ещё я слышал от его духовных чад, что в 1995 г., то есть через четыре года после своей смерти, Старец позвонил тому судовладельцу и попросил его об одной услуге по строительству монастыря в Милеси, что и было исполнено.

* * *

Старец говорил, что знает лекарство от рака, и что врачи имеют его перед носом, оно простое и дешёвое, но Бог не хочет чтобы его открыли, и не разрешал это сделать Старцу, так как многие раковые больные через эту болезнь приходят к покаянию и спасают душу.

У него было шесть резных деревянных крестов, которые он вырезал сам, будучи ещё молодым монахом в Кавсокаливии, и он подарил их шести своим самым близким духовным чадам. Один из этих крестов он благословил моим родителям, и сегодня он хранится у меня.

Некоторые приходили к Старцу как к магу или медиуму. Он это предвидел и не принимал таких людей.

Каждый раз, когда я приходил в монастырь, он брал меня за руку, словно прощупывая пульс, а затем слегка давал затрещину. В этот момент он был особенно весел, а я такие затрещины считал за великое благословение, потому что мне хоть немножко перепадало от его Благодати.

18. «ЗАЧЕМ ТЫ СПУСТИЛА МЕНЯ ВНИЗ?». Свидетельство г-жи А. П., Афины

В гостях

Летом 1977 г. Старец заболел, и мы приютили его в нашем доме, до 1979 г. Мы поселили его в моей комнате, — поскольку я была старшей из дочерей, то я и взяла на себя ответственность за его уходом.

Когда Старец от нас ушел, то мама убрала вторую кровать из моей комнаты в кладовку, не зная, что как раз на ней и спал Старец. Потом много народу приходило полежать на кровати Старца, но это была не она, как выяснилось спустя много лет. В итоге, на его кровати никто после него не спал, кроме некоторых детей, — так было угодно Богу.

Старец обычно сидел в столовой и молча молился по четкам. Мы были ещё детьми и играли возле него. Бегали, кричали, а самая младшая сестренка, Мария, бывало, пряталась у него под рясой, а иногда забиралась прямо на него и дергая за бороду, приговаривала: «Батюшка, я тебя люлю (люблю), я тебя люлю!» А он спокойно и нежно отвечал: «И я тебя тоже люлю». Даже в такой шумихе он мог погружаться в молитву.