Преподобный Серафим Вырицкий

Так вот нас, двух нищих студентов, об ласкал и приголубил батюшка Серафим. Мы вышли за порог потрясенными и окрыленными. Мне запомнился ласковый-ласковый взгляд отца Серафима. Он как будто обнимает тебя своей добротой, теплом, неземной любовью. Отступают от сердца всякая злоба, нехорошие, порочные мысли.

Прощаясь тогда, мы сказали: «Батюшка, мы к вам обязательно приедем». — «Нет, больше не приедете», — отвечал он. «Ну что вы, обязательно приедем», — говорили мы.

Так мы больше и не были у него. А муж мой, преподаватель, через 20 лет стал плавать на судах. И было однажды крушение их судна у берегов Америки. И, действительно, довелось бывать и работать там. А быт наш был всегда вполне обеспечен. Жили мы с Сереженькой всегда в мире…

Сегодня, когда я приезжаю на могилку отца Серафима, я всегда испытываю то чувство, что испытали мы, побывав тогда в келье у батюшки. Ощущение отеческой ласки, нежности, доброты и теплой заботы. И я говорю всегда: «Батюшка, дорогой, родной, помолись о нас, грешных»». [3, с. 60–64]

«Вам необходимо покинуть Вырицу»

Хорошо известно, что старец в начале войны благословлял всех жителей поселка оставаться на своих местах. Тем удивительнее случай, рассказанный… Л. Тимофеевой со слов своей бабушки, М. А. Лапиной…

«Мои родные ходили к батюшке Серафиму за советом и молитвой еще в 30-е годы. Он всегда дарил им радость, вселял в их сердца веру, надежду и любовь. Когда фашисты вступили на Русскую землю, бабушка с мамой, как и многие жители Вырицы, прибежали к домику на Пильном. Люди, взволнованные трагической новостью, выходили от старца утешенные и успокоенные.

Дождались своей очереди и мои родные. В те дни батюшка не вел долгих бесед со своими посетителями. Он коротко сказал бабушке и маме: «Вам необходимо покинуть Вырицу!» С тем и благословил. Безусловно, сначала их охватили некоторое смущение и ропот, так как знали они, что другие люди получили благословение иное. Тем не менее, родные исполнили все по слову старца. Собрав самые необходимые вещи, взяли они с собой швейную машинку и стали ходить по окрестным деревням, подрабатывая шитьем и поденными работами. Вскоре в одном из селений их, как занимающихся бродяжничеством, выдал властям староста. Бабушку с мамой отправили в лагерь для перемещенных лиц, находившийся на территории Эстонии. В полной мере хлебнули они там горя, но Господь по молитвам отца Серафима сохранил им жизнь. Вернулись на родину после освобождения Эстонии. Когда родные подошли к своему дому на Сиверском шоссе, то увидели груду развалин. Это был один из немногих жилых домов в Вырице, который при наступлении наших войск был разрушен до основания. Без слов все поняли бабушка с мамой. Среди обломков домашних вещей нашли они тогда чудом уцелевшую иконку Николая угодника». [7]

«Пить больше не будешь»

Галина Леонидовна Тойкка:

«Моя бабушка, Валентина Александровна, и мама, Ирина Петровна, много лет духовно окормлялись у известного многим верующим в те годы протоиерея, Бориса Константиновича Николаевского, с которым были знакомы с 1922 года. Мы жили в Парголово и ходили в храм святого Иосафа Белгородского, где служил батюшка. Отец Борис был не просто священник, но пастырь, который зажег в душах многих людей веру и любовь ко Господу. Господь наделил его даром молитвы, даром слез и даром вызывать в сердцах людей покаяние. В 1933 году, когда батюшка был арестован и выслан, мама провожала его, а из мест заключения отец Борис писал нам. После 13 лет ссылки и возвращения в Ленинград отец Борис служил, когда ему разреши ли служить, в храме Святой Троицы на Большой Спасской (церковь разрушена в 1967 году), служил в этом храме до конца своей жизни. А отошел он ко Господу в 1954 году. Когда батюшка стал служить здесь, и мы пришли сюда и стали прихожанами этого храма.

Сюда в любую погоду стекались люди со всех концов города, чтобы услышать слово Божие, которое так просто и доходчиво излагал отец Борис. А на исповеди стояло сплошное рыдание. Батюшка помогал советом, словом, молитвой и материально многим-многим людям…

Отец Борис знал и иеросхимонаха Серафима Вырицкого, бывал у него. С отцом Борисом мне и довелось побывать у старца. Была осень 1948 или 1949 года. Отец Борис, моя бабушка и чтец нашего храма, Алексей Петрович, поехали в Вырицу. Когда мы пришли в дом, где жил вырицкий старец, было очень много народа. Нас встретила монахиня и проводила к батюшке. Я увидела лежащего на кровати старца в черном облачении. Худенький, глаза глубоко посажены, голос тихий, ласковый. Он подозвал меня, благословил, погладил по голове и говорит: «Ну иди, отличница». Когда мы шли обрат но, я спросила у отца Бориса, почему батюшка Серафим назвал меня отличницей, ведь у меня и тройки, и четверки были. Отец Борис сказал, что старцу виднее, да, может быть, он и не школу имел в виду.