Преступления Алисы

– Но это и сейчас может случиться, в любой момент! – продолжал возмущаться Ривз. – Документ находится полностью в ее власти. С той безответственностью, какую девушка проявляла до сих пор, она может даже уничтожить его.

– Зачем Кристин это делать? – выступила Лора в ее защиту. – Судя по тому, что говорит Артур, она твердо настроена на то, чтобы показать его нам. Вся ее академическая карьера зависит от этого. Разве не ясно?

– Кристин обещала показать нам документ, как только выйдет из больницы, – произнес сэр Ричард Ренлах. – Так ведь, Артур?

– Да, – кивнул Селдом, – но могут пройти недели. Ее мать нам сообщила, что выздоровление будет очень медленным.

– Значит, переходим ко второму вопросу, – постановил Ренлах. – Мы включили в повестку дня выбор издательства, которое опубликует тетради, и голосование по этому поводу. Поступило новое предложение, его в письменном виде подал нам Леонард. Узнав о том документе, мы с Артуром размышляли, не отложить ли решение до тех пор, пока мы не сможем оценить, в какой степени повлияет эта фраза на все комментарии и само наше понимание фигуры Кэрролла. Однако мне все же хотелось бы это обсудить; думаю, в наших общих интересах скорее заключить договор и получить аванс.

– По-моему, Кристин считает, – пояснил Селдом, – что та фраза позволит по-другому взглянуть на многие вопросы, касающиеся Кэрролла. Она была в эйфории, когда звонила мне из Гилдфорда. А когда мы говорили с ней в больнице, попросила принести дневники и письма Кэрролла, чтобы еще раз просмотреть их. Кристин убеждена, что знакомство с данным документом будет иметь далеко идущие последствия. Но верно и то, и я сам видел подобное неоднократно, что аспиранты из-за избытка энтузиазма склонны переоценивать свои первые находки.

Селдом даже не глядел в мою сторону, однако я почувствовал, что краснею: без сомнения, он имел в виду и меня, причем не только первые мои находки, но и вторые, и третьи.

– Если бы сам Кэрролл вырвал эту страницу, – сказала Джозефина, – мы могли бы ожидать откровения в определенном смысле… шокирующего, признания в каком-то неблаговидном поступке, в котором писатель раскаялся. Но, как вы помните, я сумела доказать, что страницу вырвали племянницы после его смерти. Я склоняюсь к мысли, что на той странице Кэрролл зафиксировал основное содержание своего разговора с миссис Лидделл, и в записи проскользнула какая-то деталь, выставляющая его в неблагоприятном свете, на что он сам, наверное, и не обратил внимания. Сестры Доджсон заботились о том, чтобы придать его образу больше благочестия. Я доказала, и вы тоже должны это помнить, что они залили чернилами другую страницу дневника просто потому, что Кэрролл там описывал приступ дурного настроения, случившийся у Алисы. Я буду крайне удивлена, если благодаря этой странице перед нами предстанет персонаж, сильно отличающийся от того, каким мы его знали до сих пор.

– И я не думаю, – внезапно произнесла Лора, – что эти женщины записали что-то, слишком компрометирующее образ Кэрролла. Стоило тогда вырывать страницу! Но с другой стороны, если Кристин так уверена в значении документа, вероятно, фраза содержит в себе нечто, позволяющее восстановить то, что сестры пытались скрыть.

– Данная дискуссия касается целого и части, – заключил Торнтон Ривз. – Целое – это десятки документированных трудов, накопившихся вокруг Кэрролла. Тысячи и тысячи страниц, которые мы с вами сочинили. Можно ли поверить, будто фраза, записанная двумя ханжами, поставит под сомнение то главное, что мы уже знаем? Кристин, конечно, она кажется очень важной, ведь это ее находка. Но если взглянуть на ситуацию трезво, то мы можем без проблем голосовать прямо сейчас. Полагаю, никто серьезно не думает, что мы должны отложить подписание контракта из-за того, что может содержаться в этой фразе. В крайнем случае мы кратко изложим историю во вводной статье или дадим подстрочное примечание.

– Вынужден в чем-то согласиться с Торнтоном, – признался Селдом. – Мыслительный процесс порой впадает в суеверие, и мы склонны считать сокрытое непременно имеющим ценность. Мыслитель Де Сантис назвал это «теорией зарытых сокровищ»: если что-то зарыто глубоко, значит, это: сокровище. Я тоже разбирал данную проблему в одной из глав своей книги об эстетике умозаключений. Мы склонны ценить непроясненные данные выше давно известных просто потому, что неизвестное еще не определилось: оно живет, как электрон до того, как подвергнется измерению, в лимбе неисчислимых возможностей. Вот только в данном случае я сам поддался внушению. Я достаточно знаю Кристин и могу предположить, что ее находка в самом деле значительна или неожиданна в том или ином смысле, за пределами личных интересов и желания создать себе имя. Я также согласен с Торнтоном – подумайте: дважды с кем-то согласен за одно заседание, просто личный рекорд! – в том, что мы без проблем можем голосовать, ведь у нас впереди много времени, мы успеем до публикации дневников пересмотреть все, что нуждается в пересмотре.