Преступления против правосудия

В литературе предложен ряд определений иных незаконных действий. Наиболее широкое понятие дал В. П. Малков, который к иным незаконным относит любые безнравственные и противоправные действия допрашивающего в отношении допрашиваемого с целью получения от него соответствующей информации[653].

Л. В. Лобанова относит к ним, во-первых, способы поведения, которые прямо запрещены законом (пытки, насилие, формы иного жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения), и, во-вторых, любое ограничение прав и свобод допрашиваемого (дающего заключение), для которого не имеется предусмотренных на то в законе оснований или условий[654].

Ю. И. Кулешов согласен с этими положениями лишь частично. Несомненно, допустимы только такие приемы воздействия на человека, которые или прямо предусмотрены законом, или, по крайней мере, ему не противоречат. Всякое нарушение указанных положений свидетельствует о незаконном получении показаний. Однако это не означает, что имело место именно принуждение. Таковым нарушение уголовно-процессуального закона будет в том случае, когда используемые способы воздействия ограничивают или вовсе исключают свободу волеизъявления допрашиваемого лица. Поэтому Ю. И. Кулешов считает, что к принуждению нельзя относить, например, ложное обещание прекратить уголовное дело, незаконно улучшить положение обвиняемого или предоставить не полагающиеся ему льготы[655]

.

И. В. Дворянсков, соглашаясь с определением, данным Л. В. Лобановой, предлагает классифицировать иные незаконные действия путем их разделения на две группы. К первой относится злоупотребление следователем или лицом, производящим дознание, своими процессуальными полномочиями. Это безосновательное применение мер процессуального принуждения (например, привода, наложения ареста на имущество, отстранения обвиняемого от должности, задержания, заключения под стражу и т. п.). Ко второй группе И. В. Дворянсков относит различные провокационные методы, тактические приемы допроса, обманные действия, сковывающие волю допрашиваемого, например, использование искусственных доказательств, создающих видимость, что следствию все известно; ложные обещания прекратить уголовное дело, освободить из-под стражи, изменить квалификацию преступления и т. п., если они были даны под условием, что допрашиваемый даст определенные показания. К этой же группе отнесены применение в ходе допроса алкоголя, наркотических, одурманивающих веществ, а также гипноза, психологических приемов, ставящих психику лица в зависимость от следователя (дознавателя), а также лиц, выполняющих их поручения (например, гипнотизера, экстрасенса, психолога и др.)[656].

Отметим вначале, что нельзя согласиться с позицией В. П. Малкова в том, что к иным незаконным отнесены не только противоправные, но и любые безнравственные действия. Следователи должны соблюдать этические нормы профессионального поведения, но в ст. 302 УК говорится все же лишь о незаконных действиях, поэтому нельзя распространять уголовную ответственность на нарушения нравственных норм, в подобных случаях речь может идти только о дисциплинарной ответственности.

Сопоставление мнений других авторов показывает, что между их позициями имеются как сходства, так и существенные разногласия. Особенно это заметно при оценке ложных обещаний прекратить дело, которые И. В. Дворянсков считает способом незаконного принуждения, а Ю. И. Кулешов хотя и согласен с неправомерностью подобных обещаний, все же не считает их способом принуждения. Некоторые расхождения видны также в общем подходе к определению принуждения: по мнению Ю. И. Кулешова, это действия, которые «ограничивают или вовсе исключают свободу волеизъявления допрашиваемого лица», а И. В. Дворянсков полагает, что это меры, «сковывающие волю допрашиваемого». Различия в терминах (ограничивать волю или сковывать ее) трудно различимы, ибо являются оценочными. Но важно отметить, что речь идет о таком воздействии на допрашиваемого, которое лишает либо существенно ограничивает его волеизъявление, в результате чего он не может контролировать свои поступки. А. Ю. Бунев и И. Ю. Бунева дополняют это положение указанием на создание условий, при которых выполнение требований правоприменителя является единственной осознаваемой принуждаемым возможностью избежать противоправных ограничений и лишений[657]

. И. Ю. Бунева отмечает также, что в обобщенном виде иные незаконные действия необходимо рассматривать как способы воздействия 1) отнесенные УК к самостоятельным преступлениям; 2) предусмотренные законом, но примененные представителем власти ненадлежащим образом: либо не к тем участникам процесса, либо без соблюдения порядка и условий их использования; 3) не имеющие нормативного порядка их закрепления[658].