Президент и другие рассказы, миниатюры, стихотворения

Ждать он вполне привык, ожидание было одним из главных его занятий на этом наружном посту. Приходится постоянно ждать, не случится ли что-то. И если действительно что-то случается, как недавний обстрел одного из ближайших южнокорейских островов, тогда они должны отправляться туда, вдвоем или втроем, чтобы определить размер разрушений, должны объявить это нарушением перемирия и заявить протест Северной Корее. Раз в неделю проводится заседание в одном из бараков, часть которых находится севернее от демаркационной линии и другая часть южнее, и туда кроме швейцарцев и шведов приглашаются американцы, южные корейцы и северные корейцы. За мебель в бараках отвечали швейцарцы, которые доставили сюда из зала Совета кантонов Федерального собрания в Берне старые столы и стулья, торжественный вид которых не вполне соответствовал временной стилистике барака. На этих заседаниях обычно понапрасну ожидали северных корейцев и потом начинали без них. Последние до конца предпочитали оставаться в стороне; здесь обсуждались текущие вопросы и также установленные случаи нарушения договора, потом с протоколом заседания шли к вентиляционной трубе перед северокорейскими дверями и опускали его там в почтовый ящик. Через неделю протокол исчезал, но северные корейцы так и не показывались. Они как бы играли с нами в кошки-мышки.

Лейтенант поднял голову. Низкий, негромкий рык раздался в лесу за кустами. Только сейчас он заметил, что птицы уже не пели, день был в полном разгаре. Тигр, где бы он ни был, должен сейчас находиться на той же высоте, что и он. Вряд ли имеет смысл идти дальше, но столь же бессмысленно, сказал он сам себе, надеяться, будто тигр когда-нибудь подойдет так близко к заграждению, что его будет видно. Тем не менее, он не хотел сдаваться.

Тут у него возникла идея. Он открыл свой рюкзак, отрезал ломоть хлеба офицерским ножом, единственным оружием, которое было ему разрешено иметь, разрезал клинком вакуумную упаковку и положил на хлеб кусок ветчины. Он спокойно съел свой бутерброд, запил его глотком воды из фляжки и сделал себе второй бутерброд. Когда он съел и его, он взял в руку открытую упаковку от ветчины и понес ее перед собой, медленно шагая и слегка размахивая ею, чтобы запах лучше распространялся по округе. Время от времени он останавливался и прислушивался. Однажды ему показалось, что он услышал треск сминаемой ветки, но чтобы приманить тигра к ограде, очевидно требовалось нечто большее.

Он осмотрел свою царапину на ладони и стал растирать ее так, что она снова закровоточила. Размахивая левой рукой с упаковкой от ветчины, держа на весу правую, из которой сочилась кровь, он не торопясь двинулся дальше. Возглас из-за ограждения заставил его вздрогнуть. Неожиданно открылась узкая поляна, на которой стояла небольшая сторожка, и перед сторожкой стоял северокорейский солдат с оружием на плече.

Солдат резким тоном прокричал ему еще что-то, и лейтенант Христиан Хильтман крикнул в ответ: «Наблюдательная комиссия нейтральных стран! Швейцария!» Когда часовой взял оружие на изготовку и направил на него, Хильтман поднял руки вверх, левую с упаковкой от ветчины, правую с кровоточащей ладонью. Секунду он соображал, стоит ли ему повернуться и броситься бежать, но решил, что единственно надежный шанс, это стоять не шевелясь. Нет, думал он, тот не будет стрелять, ему нельзя стрелять в нейтрального швейцарца по другую сторону границы, это было бы против международной договоренности, это вошло бы в протокол нарушений, он хотел еще раз произнести «Нейтральные страны!», но слова застыли у него в горле, когда он увидел, как противник взял его на мушку через оптический прицел.

И тут рев тигра заставил лес содрогнуться, солдат выронил свою винтовку, повернулся и одним прыжком оказался в своей сторожке.

Мгновение, когда сибирский тигр вальяжно и мягко пересек поляну, спокойно обнюхал винтовку и затем бесшумно исчез в чаще, лейтенант Христиан Хильтман не забудет уже никогда.

Он быстро рванулся назад, поспешно накинул на спину рюкзак, и помчался, все время оглядываясь, дабы удостовериться, что на северной стороне сквозь ограду не видно ничего, кроме кустов и деревьев, и удивлялся, как далеко он ушел по запрещенной тропинке.

Вечером он записал в формуляре ежедневного рапорта в графе «Особые происшествия»: Никаких.

Бьянка Карневале

Уже в двадцать семь лет за ее плечами была весьма необычная жизнь.

Рожденная в Буэнос-Айресе, она была первым ребенком в семье швейцарского торговца мясом и итальянской певицы, росла в Аргентине вместе с младшим братом и до десятилетнего возраста посещала немецкую школу Песталоцци. Затем родители развелись, и ее мать, которая при вступлении в брак приняла швейцарское гражданство, переехала со своими двумя детьми в Беллинцону в кантоне Тичино.