Владимир Гриньков

Президент не может умереть

Совершенно секретно

В Управление кадров

Министерства иностранных дел СССР

Копия — в КГБ СССР

Докладная записка

Настоящим сообщаю, что посол СССР в Джебрае Агафонов А. В. проводит кадровую политику с нарушением существующих положений и инструкций, что противоречит интересам безопасности Советского государства. В текущем году перед послом СССР в Джебрае мною был дважды поставлен вопрос о немедленной отправке на Родину переводчика Хомутова Павла Ивановича. Это связано с тем, что в декабре минувшего года скончалась мать Хомутова П. И., после смерти которой у него не осталось на Родине никого из родственников.

Согласно п. 8.1 «Инструкции о порядке направления специалистов в загранучреждения СССР» от 15 января 1955 года не подлежат направлению на работу в загранучреждения СССР лица, у которых не остается близких родственников в СССР.

Хомутов П. И. по роду своей деятельности является носителем секретов государственной важности, и в случае его перехода на сторону враждебных Советскому государству сил размеры возможного ущерба могут быть чрезвычайно велики.

В связи с изложенным выше предлагаю Управлению кадров МИД СССР в кратчайшие сроки решить вопрос об отозвании Хомутова П. И.

Полковник КГБ М. И. Гареев

1

— Я сейчас прокручу сначала, — сказал Абдул. — А ты смотри внимательнее.

На экране телевизора замелькали кадры прошлогоднего военного парада. Джавад придвинулся поближе. Президент Фархад стоял на трибуне в окружении приспешников и охраны. Камера развернулась, и теперь Джавад видел марширующие шеренги солдат, а в отдалении — выкатывающуюся на площадь бронетехнику.

— Вот, сейчас! — быстро произнес Абдул. — Камера еще чуть повернется…

Она и повернулась. Абдул нажал кнопку на пульте, изображение на экране замерло.

— Вот оно, это место, о котором я говорил, — Абдул показал на экран. — Два дома, между ними проход. Очень узкий. Там и поставим стрелка.

— Послушай, но служба безопасности во время правительственных мероприятий перекрывает все проходы и проезды, прилегающие к площади.

— Это не проезд, Джавад. Там такой тупичок, вроде небольшого дворика. Когда-то там действительно была улица, потом ее перегородили стеной. Но стена невысокая, метра два, не больше. Они не ожидают, что с этой стороны может кто-то появиться. Мы подъезжаем к этой стене, переправляем через нее стрелка и гранатомет. Позиция отличная, я проверял. Стрелок выбирается из тупичка и оказывается прямо перед президентской трибуной. Промахнуться оттуда невозможно. Выстрел, пятнадцать секунд — и он уже снова в машине.

Абдул говорил об этом как о деле решенном.

— Но они могут держать людей из службы безопасности в этом тупичке, — возразил Джавад. — Вы подъезжаете, не ожидая их встретить, взбираетесь на стену…

— Мы выясним точно, ставят ли они там посты.

— Об этом я и толкую. В остальном план неплох. Кажется, мы еще никогда не были так близки к предателю.

Они не называли президента иначе Только предателем.

— Я сообщу об этой идее руководству, — сказал Джавад.

— Ты не успеешь добраться до них, а негодяй уже будет мертв! — усмехнулся Абдул.

— Да поможет вам Аллах! Я сегодня же отправлюсь в Мергеши.

— Будь осторожен, проклятые ищейки шныряют повсюду.

— Я не боюсь их.

Они крепко обнялись.

— До встречи, — сказал Абдул.

— До встречи, — эхом отозвался Джавад.

Одному из них оставалось жить считанные дни.

2