Президент от мафии

— Я твой брат. Мне важно, чтобы я мог рассчитывать на тебя.

— Глупости. Ты приглашал Райана к себе домой, когда ему было всего пятнадцать. Если ты так к нему относился, зачем же ты тогда приглашал его?

Мики откинулся на спинку дивана, затем встал и подошел к окну.

— Я пригласил его, потому что мне нравилось наблюдать за ним.

— Но зачем?

— Мне нравилось видеть, как он терпит неудачу за неудачей. — Мики повернулся.

Люсинда смотрела на него недоумевающим взглядом.

— Он был всеобщим любимчиком… симпатичный, спортсмен и все такое. Он всегда служил для меня наглядным примером обманутых ожиданий. Он никогда не был моим другом. Друзья — это признак слабости. Как только у тебя появляется друг, ты рискуешь, что он предаст тебя.

— Должно быть, ты очень одинокий человек.

— Одиночество, дружба, любовь, ненависть… все это одни слова. За ними ничего не стоит. Я должен знать, что, когда мне понадобится, я могу рассчитывать на тебя. Это единственное, что имеет значение в наших отношениях.

— Мики, твои слова пугают меня.

— Папа скоро умрет. Мы останемся вдвоем. Я прошу тебя не встречаться с этим типом. У меня есть на то причины. Ты можешь дать мне слово?

— Мики, если ты этого не хочешь, я не буду.

Он нагнулся и поцеловал ее в щеку.

— Вот и хорошо, — сказал он и вышел из кабинета.

Люсинда слышала, как он поднялся на второй этаж. Она была полна решимости встретиться с Райаном. Она не могла допустить, чтобы Мики встал между ними. Выбежав из дома, она вскочила в машину и поехала в аэропорт.

Глава 20

Монтаж

Райан и Реллика нашли монтажную аппаратную в Университете Де-Мойна на факультете журналистики. Они приступали к монтажу «Пожара в прерии».

— Только посмотри на эту задницу, — сказала Реллика, когда на ее экране замелькали кадры с Хейзом.

— Послушай, прекрати ругаться и помоги мне слепить все это, — сказал Райан. — Мы должны закончить к утру. — Оба знали, что Хейз выиграл дебаты. Оба чувствовали, что они встали не на ту сторону, что помогают человеку, начисто лишенному моральных устоев. От этой мысли им становилось не по себе.

— Тебе наплевать, что этот тип просто произносит слова, которые в него вбивает Эй-Джей?

— Нет, черт побери, мне не наплевать, — огрызнулся Райан, — но я продюсер, а не политолог.

— Прошлой ночью, когда я спала в машине, этот ублюдок в сарае взгромоздился на Сьюзан Уинтер. Они спустили подштанники до колен, лапали друг друга и кувыркались, как кролики. А я все время твердила себе: «И этот человек может стать моим президентом». — Реллика вперилась в него испепеляющим взглядом. — Райан, знаешь, что меня больше всего угнетает?

Райан молчал, понимая, что останавливать ее бессмысленно.

— Больше всего меня угнетает то, что я помогаю этому засранцу.

Райаном владели схожие чувства, но деваться было некуда.

Они сидели на втором этаже корпуса, где размещался журфак. За окном гулял холодный зимний ветер. Повисшее в студии молчание нарушал лишь тихий шорох голых веток, трущихся о стекло.

Реллика выключила монтажный пульт.

— Я сматываюсь, — вполголоса произнесла она. — Платить мне не нужно, поскольку работу я не закончила. По правде говоря, я и не хочу этих денег. Я не смогу тратить их с чистой совестью. — Она взяла свою сумку. — Позволь задать тебе один вопрос… Если Хейз Ричардс — просто безмозглая марионетка, если у него нет ни чести, ни совести, как ты можешь делать о нем фильм? Как ты можешь спокойно спать?

Ему было нечего ответить.

— Райан, ты славный малый, но если ты останешься в этой компании, ты об этом пожалеешь. — Это были его собственные мысли, только высказанные вслух. Реллика повернулась и вышла.

Райан погрузился в задумчивость.

До сих пор он жил с зашоренными чувствами. Он был из числа золотой молодежи — ему все давалось легко: спортивная слава, карьера. Он никогда не пытался посмотреть в глаза суровой реальности, предпочитая избегать конфликтных ситуаций. И теперь, когда ему было уже тридцать пять лет — когда он потерял сына, когда остался без семьи и без работы, — все, что он старательно загонял вглубь, вдруг выползло наружу, точно кто-то разбередил мутный осадок, который он долгие годы боялся потревожить. Он почувствовал себя в плену совершенных им ошибок, с удивлением обнаружив, что они окружают его сплошной стеной. Вот это… что это? Ах да, канун Рождества, когда он признался себе, что не любит свою жену — еще пять лет он закрывал на это глаза. А это? Это Терри, друг детства, смотрит на него со дна бассейна. А это… Мэтт, которого не стало, потому что он его не заслуживал. А это… с ядовитой ненавистью к самому себе Райан вынужден был признать, что он ничтожество.

Райан Боулт ничто. Райан Боулт существует лишь в мнении окружающих. А Мики Ало, его старинный приятель, который, скорее всего, просто гангстер… Райан давно подозревал, что это именно так. Однажды он прочел статью в «Ньюсуик» об организованной преступности — в ней упоминалось имя Джозефа Ало. Он показал статью Мики. Тогда они только что закончили колледж. Мики пришел в ярость.