Президент планеты

– Перекрёсток Эксон и Дженерал Электрик. Здание в форме арки. Меня держат на самом верху. Велика вероятность, что меня убьют прежде, чем полиция доберётся до меня. Мой похититель не отпустит меня живым, ставлю десять к одному, что так и случится. Но это лучший вариант из всех, что у меня были за эти годы, я готов рискнуть.

С помощью телефона Лукас открыл карту города и посмотрел, где находится указанный адрес.

Здание, которое описывал Максимилиан, располагалось в самом центре города, между офисом банка «Глобал Инвестментс» и лабораторией компании «Оракл», занимающейся электронными технологиями. Владельцем арки значился мистер Хайд, это был псевдоним никому не известного человека, владеющего корпорацией «Сабр Вельт». Мистер Хайд находился на восемнадцатом месте богатейших людей мира, но никто и никогда его не видел. Он не был на похоронах Эдуарда и не примкнул к Чарльзу Тауэру в войне против семьи Келвин. Его инкогнито не было чем-то необычным. Многие богачи скрывали свою личную жизнь и работали под псевдонимом. Удивительным было то, что возвысился Хайд до такого уровня всего за два года и отделы конкуренции мировых корпораций не смогли его подавить. Эта компания запатентовала множество мелких технологий, которые принесли ей огромные деньги, а также стала работать над технологией дополненной реальности, над чем все посмеивались, потому что дополненная реальность заставит обыкновенных людей смотреть ещё больше рекламы.

– Зданием, в котором ты находишься, владеет мистер Хайд, – сказала Аня. – О нём ничего не известно, за него всю работу выполняют заместители. Значит, этот мистер Хайд садист и извращенец?

– Мистер Хайд? – усмехнулся Максимилиан. – Забавное он себе взял прозвище. Да, это он, олицетворение всего самого худшего, что может происходить на нашей планете.

– Если честно, Макс, – произнёс Лукас, – как-то не очень верится в твоё заточение. Это очень похоже на дурацкий розыгрыш. Только ума не приложу, в каком месте нужно смеяться.

– Понимаю ваши сомнения. Предлагаю вам съездить в это место и проверить, говорю ли я правду. Если это будет самый обыкновенный офис, вы просто потратите своё время. Однако, если заметите что-то необычное, вы поймёте, что я говорю правду.

Из-за ранения, полученного на войне, Лукас получал военную пенсию, и ему не приходилось работать, поэтому у него было предостаточно времени на всякие глупости. Он словно взвешивал в уме все за и против. Чего ему стоит сейчас сорваться и поехать в центр города, следуя указаниям странного и неизвестного человека?

– Хорошо, мы съездим, – произнёс Лукас. – Надеюсь, это не твой дурацкий розыгрыш.

– Честное слово, нет, – ответил Максимилиан. – Это не шутка, я бы никогда не стал шутить над этим.

– Пойдём посмотрим на это место, – шепнул Лукас и отправился обуваться. Этот процесс всегда занимал у него много времени. Вид у него был недоверчивый, словно он собирался потратить кучу времени впустую и заранее об этом знал.

Пока Лукас одевался, Максимилиан рассказывал, как долго ждал возможности поговорить с живым человеком, похититель запер его в комнате, похожей на подземный бункер, только располагающийся высоко над землёй. Истязал его: вырывал ногти, сильно сжимал наручники на руках и ногах, лишал движения на несколько дней, оставлял на холодном полу на всю ночь. Пленитель проверял, гнутся ли его суставы в обратную сторону, доводя до такой боли, что Максимилиан терял сознание. Вместе с тем мучитель постоянно извинялся за свои действия, но прекращать их не собирался. Лишь увеличивал частоту «проверок», как он это называл.

– Последний раз мой пленитель, мой кровный враг, приходил три дня назад, – сказал Максимилиан. – Он велел одному из дронов сжать мне сонную артерию и смотрел, как я задыхаюсь. Я так боюсь. Какой же я трус!

– Ты не трус, – возразила Аня.

Далее Максимилиан рассказывал, как собрал радио, по которому они сейчас разговаривают. Он разобрал на запчасти телевизор и собрал из его внутренностей паяльник. С его помощью он создал простейший радиопередатчик, способный передавать электрические щелчки на несколько километров. Долгое время он передавал сигнал SOS и просьбы о помощи в двоичном коде. Он не мог передавать сигнал на частоте радиостанций: его сигнал должен был словить один человек, а не миллионы по всему городу, поэтому Максимилиану пришлось передавать сигнал на частоте метеорологических приборов и надеяться, что его услышат.

Никто ему не ответил и не пришёл на помощь. Поскольку Максимилиан не мог считать дни из-за отсутствия часов и окон, он отсчитывал часы сна, но не был уверен, что его цикл составляет двадцать четыре часа. Вполне возможно, он мог бодрствовать тринадцать часов и затем ещё восемь спать, что составляло всего двадцать один час, и за месяц он опережал график на четыре-пять дней. Вскоре он перестал считать. Два года стали для него самым длинным отрезком в жизни.