Президентский полк

— А этот господин — Буали Герруф, — продолжал Михальский. — Для друзей — Бубу. Он алжирец. Не смотрите, что он маленький. Бубу — один из лучших диверсантов легиона. Он кавалер ордена Почетного легиона, а этот орден зря не дают. И наконец — капрал Гастон Перрен, специалист на все руки и, помимо всего прочего, прекрасный воспитатель всех новобранцев. Только одного новобранца он не успел воспитать. Меня. Не так ли, капрал?

— Ты сукин сын, Хальский, — добродушно отозвался лысый Гастон Перрен. — Если бы ты вернулся в легион, я устроил бы тебе веселую жизнь.

— Поэтому я и не вернулся. Но глубокое уважение к тебе храню до сих пор. Поэтому, когда мне понадобились серьезные люди для серьезного дела, ты был первым, о ком я подумал.

— Приступай к делу, Хальский, — поторопил сутенер. — Полагаю, ты вызвал нас и пообещал заплатить по тысяче долларов не для того, чтобы вести светскую болтовню и при этом нюхать дерьмо.

— О’кей, джентльмены, я приступаю. У нашего друга, профессора Русланова, похитили его жену и сына. За них потребовали выкуп сорок два миллиона долларов.

— О-ля-ля! Это серьезно, — прокомментировал капрал. — Кто похитил?

— Чеченцы. Но кто конкретно — неизвестно.

— Он хочет, чтобы мы вернули ему его семью?

— Нет. Он понимает, что это практически невозможно. Он принял другое решение. Он не намерен платить похитителям сорок два миллиона долларов. Он принял решение заплатить сорок два миллиона долларов тем, кто принесет ему головы похитителей.

— Шарман, — заметил сутенер, и с его высокомерного лица впервые исчезло выражение скуки. — Это очень своеобразное и сильное решение. Уверен ли профессор, что это правильное решение?

— Да, — подтвердил Асланбек.

— И вы не передумаете?

— Нет.

— Гранд шарман, — повторил сутенер. — Давно я не слышал ничего более интересного. У меня часто возникало ощущение, что жизнь стала пресной, как еврейская маца. А она, оказывается, не стала пресной. Продолжайте, профессор.

— Есть ли возможность узнать, кто именно похитил семью профессора? — вмешался в разговор алжирец.

— Это неважно, — ответил Михальский. — Профессора не интересуют конкретные исполнители. Он хочет получить головы тех, кто отдал приказ о похищении. Эти люди известны.

— Кто они?

— Мы дойдем до этого. Сначала мы хотели бы получить ваше принципиальное согласие. Беретесь вы за эту работу? Или предпочитаете сидеть в кафе, тратить свою легионерскую пенсию на божоле и жаловаться на скуку жизни?

Французы переглянулись и оживленно заговорили между собой.

— Они сомневаются, что профессор Русланов располагает суммой, которая была названа, — объяснил Мусе Гольцов, взявший на себя обязанности переводчика.

Асланбек вынул банковскую книжку и бросил ее на стол, вокруг которого расположились французы. Лысый капрал раскрыл ее и показал сутенеру и маленькому алжирцу. Те полистали книжку и уважительно поцокали языками.

— Убедились? — вновь перешел на английский Михальский.

— О да, Хальский, — кивнул капрал. — Но мы хотели бы получить более материальное подтверждение серьезности намерений профессора. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Аванс?

— Смотрите-ка, он догадался, — обратился капрал к приятелям. — Ты, Хальский, догадливый сукин сын. Из тебя получился бы толк. Ты сделал ошибку, что не остался в легионе. Ты мог бы даже стать капралом. Да, аванс. А теперь угадай следующий мой вопрос.

— «Сколько?» Угадал?

— В десятку, Хальский.

— Как только вы скажете «да», по три миллиона каждому.

— Чего? — уточнил алжирец. — По три миллиона чего?

— Не франков, Бубу, не франков. Американских долларов.

— По три миллиона американских долларов? — переспросил сутенер. — Мы правильно поняли, профессор?

— Да, — кивнул Русланов. — Немедленно. Как только вы дадите согласие.

— Вообще-то я не прочь размять старые кости, — заметил сутенер и даже слегка развел плечи, как бы разминаясь и в самом деле. — Где нам придется работать?

— В Чечне, — объяснил Михальский.

— Подготовка операции будет стоить больших денег, — проговорил алжирец. — Очень больших. Это отдельная плата?

— Вынужден огорчить тебя, Бубу. Все пойдет за те же деньги. И не пытайся торговаться. Других денег у профессора Русланова нет. Даже если подготовка будет стоить десять миллионов, вам все равно грех жаловаться на гонорар.

— Мы можем подумать, Хальский? — спросил капрал.

— Можете, Гастон. Минут десять. У нас нет времени. Решение вы должны принять сейчас, не выходя из этого дома.

— А если мы скажем «нет»?

Михальский извлек из кармана пачку стодолларовых банкнот и небрежно бросил их на стол:

— Три тысячи. По тысяче на брата, как я и обещал. Будем считать, что вы совершили приятную автомобильную прогулку по весенней Австрии и за нее получили по тысяче долларов. А мы будем искать другую команду.

— Хальский, ты не найдешь никого лучше нас! — оскорбленно заявил капрал.

— Возможно, — согласился Михальский. — Таких профессионалов я не найду. Но я найду людей более смелых.

— Ты сукин сын, Хальский, вот что я тебе скажу! Ты самый большой сукин сын, каких я только видел! Выкладывай все до конца. Чьи головы нужны профессору?