Пряничный домик в черном городе (СИ)

Не, я то может и отсутствую, но главы идут, хех.

Ночью я проснулась от странного чувства. Как будто что-то гудит вдалеке, разрезая тишь ночи неясным эхом, которое заглушается мягким пением ночных сверчков. Звук был едва слышим, но я различала его в этом монотонном дрожании покоя. Немного полежав в темноте палатки и прислушиваясь к чужому сопению, пытаюсь вспомнить, как ложилась спать, но никаких воспоминаний об этом не нашлось. Повернувшись на другой бок, вижу рядом темную фигуру спящего мужчины: его грудь размеренно вздымалась и опускалась, а лежащая рядом раскрытая ладонь немного вздрагивала. Ему что-то снилось. Невесомо провожу пальцами по косточкам фаланг, ощущая их теплую немного матовую фактуру и вновь отвлекаюсь на шум снаружи. Что это? Может разбудить Даста?

Решив сначала проверить самой, высовываюсь из палатки, двигаясь так тихо, как только смогу. Трава под ногами мягко потрескивает от движений: в последнее время все высохло основательно, надолго оставляя пыльную землю без воды, что часто случалось летом. Кругом не было ничего видно, и если бы не мой глаз, то вряд ли я могла так долго рассматривать чернеющие границы поля и леса, вычленяя в каждом силуэте спокойные неподвижные детали, вроде замерших в ожидании утра веток с листьями или дальних изгибов уходящей в лес тропки. На первый взгляд все было тихо, но гул шел с конкретной стороны: там где был ручей, в котором мы набирали воду и собирали в той округе хворост.

Звук казался почти механическим с каким-то странным, жестяным постукиванием и неприятным скрежетом. Пугающий, пустивший по спине холодок. Но он не приближался и не отдалялся, оставаясь на одном месте с одинаковой громкостью, завораживая своим недружелюбным переливом, привлекая внимание, которое не хотелось с него спускать, ввиду его возможной опасности.

Я сидела на улице до самого рассвета, сторожа покой своих друзей и пристально всматриваясь в далекие очертания застывших деревьев, пока их не осветили первые лучи солнца, а звук не исчез, поглощенный утренними пересвистываниями птичьих песен и проснувшегося от оцепенения ветра. Уткнувшись в колени немного замерзшим носом, я находилась в какой-то полудреме, вместе с тем чутко слушая окружение. Коснувшаяся плеча рука заставила меня сильно вздрогнуть и испуганно повернуться.

— Чего не спишь? — надо мной склонилась голова Даста, с интересом заглядывая в глаза теплыми огоньками глазниц.

— Какой-то звук был странный ночью. Скрежетание, я не поняла толком… На всякий случай осталась сторожить всех, — я потянулась, разминая затекшие плечи и широко зевнула. Повезло, что я вчера смогла выспаться, в противном случае сегодня бы точно пришлось несладко. Даст внимательно осмотрел горизонт, сосредоточенно хмурясь, но вряд ли он мог бы увидеть больше моего: уж чем, а своим зрением я могла гордиться, особенно ночью и в сумерках.

— Вроде все чисто, птенчик. Может были какие-то звери или аномалии, но сейчас не похоже на то, чтобы там было опасно, — он ободряюще улыбнулся и потрепал меня по голове, — сегодня за хворостом пойдешь? Может мне пойти с тобой?

— Спасибо, Даст… Лучше ты дрова наруби, а то Киллер это делает так, что потом все поленья разного диаметра и горят неравномерно. Я быстро, — улыбаюсь в ответ и встаю, чтобы собраться и сделать все дела, — может еще яблок соберу, там была яблоня у ручья, в прошлый раз с Файлер видела ее в тени деревьев. Хочу посмотреть.

— Будь осторожна, Брай, — Даст шагнул ко мне и запечатлел на губах короткий поцелуй, мягко отстранившись после и нехотя выпуская из объятий. Я кивнула, провожая его высокую фигуру взглядом.

Положив в рюкзак привычное снаряжение на случай форс мажора, я перекинула его через плечо и отправилась за сбором хвороста для нас на ближайшие пару дней: запасы заметно истощились. Знакомая тропинка была нами уже изрядно вытоптана, и не приходилось сосредоточенно искать ее в заметно разросшемся ковыле, захватывающим все большие площади поля. Но зато когда дул ветер, казалось, что по пашне расходятся волны сизого золота, красиво качаясь от его дуновений и расходясь плавным блестящим веером, приминая высокие стебли к земле. Отчасти это напоминало мне посеянную пшеницу, которая точно так же красиво колыхалась в бескрайних полях в далеком детстве.

Тропинка нырнула в тенистый полог леса, приятно обдавая утренней влагой, казавшейся такой холодной на контрасте с уже начавшим греть солнцем. Ее капли сверкающими кристаллами мерцали на траве и листьях, переливаясь крошечными бриллиантами. Особенно красиво это смотрелось на листьях лапчатки и клевера, сиротливо гнездившихся среди папоротников, величаво разбросавших свои перистые листья, которые порой доходили мне почти до пояса.