Прибытие

Получить четкие изображения поселений с «Магеллана» не удалось — над всей Европейской частью континента, называвшегося раньше Евразийским, царил гиперциклон. Заглянуть сквозь плотные эшелонированные облака удалось только сверхчувствительными тепловизорами, и уже на основе полученных тепловых сигнатур были сделаны выводы о наличии на поверхности планеты поселений с выжившими людьми.

Равномерный гул двигателей малой тяги стих. «Ермак» завис в нескольких десятках метров над облаками.

— Товарищ майор, мы на месте! — доложил первый пилот.

— Отлично, — отозвался Ковалев, — сканируйте местность.

— Что ищем? — поинтересовался второй пилот и наткнулся на суровый взгляд майора.

— Место для посадки, — развел руками начальник группы. — Или вы хотите вмазаться в какой-нибудь уцелевший небоскреб?

Пилоты переглянулись, и Саша Репей поспешил уточнить:

— Простите, товарищ майор, мы думали, вы знаете.

— Что знаю? — смутился Ковалев.

— Еще на «Магеллане» электромагнитный сканер показал, что на планете нет высоких зданий.

— Что? — не понял я.

— Любое железобетонное сооружение легко обнаруживается электромагнитными сканерами, — пояснил Коля Болотов. — Нам еще на орбите было известно, что на планете нет ни одной постройки выше тридцати метров. Мы не можем просканировать местность, поскольку на ней нет предметов, которые могли бы засечь наши сканеры.

— Но как же тогда тепловые сигнатуры? — возразил было я, но тут же сам ответил на свой вопрос. — Подземные поселения.

— Так точно, товарищ полковник, — ответил первый пилот. Подземные города либо деревянные постройки, не несущие никакой электромагнитной метки.

— Что ж, — сказал Ковалев, подползая к своему иллюминатору, — давайте посмотрим на это чудо деревянного зодчества. Приступить к снижению!

«Ермак» чуть заметно вздрогнул, и мы плавно опустились в белое молоко облаков под нами. Густой туман тут же окутал нас, глаза выхватывали лишь пару метров пространства. Затем за бортом началась самая настоящая метель. Огромные массы снега, увлекаемые сильными восходящими потоками воздуха, описывали вокруг нашего шаттла невероятные зигзаги. Корпус начало полировать ледяной стружкой. «Ермак» потряхивало, однако его веса хватало для устойчивого полета. Даже в таком буране мы чувствовали себя уверенно. Наконец неистовый снежный слой был преодолен, и шаттл опустился ниже. Видимость по-прежнему была нулевая, но зато снег тут падал только вниз. В какой-то момент наша скорость снижения совпала со скоростью падающих снежинок, и создалось ощущение, что вокруг все замерло. Мириады снежинок замерли в невесомости и просто парили на месте, словно заколдованные.

— Как красиво! — восторгался за моей спиной доктор Боровский. Но вскоре эта эффектная картина вновь сменилась снежным бураном. Мы опустились до нижнего слоя циклона, где огромные массы снега вновь подхватил сильный ветер и начал свою круговерть. На этой высоте температура воздуха и влажность были уже выше. Снег начал налипать на стекла иллюминаторов, мешая обзору. Еще минута — и разглядеть что-либо за бортом было уже невозможно. Мы с геологом, не сговариваясь, бросились в кабину пилотов — там работали ультразвуковые дворники, и обзор у пилотов должен был быть шикарным. Через минуту к нам присоединился и Ковалев.

— Триста метров, — начал отсчет второй пилот, не отводя взгляда от приборной панели. — Двести пятьдесят. Двести.

— Приступаю к торможению, — отозвался Репей и потянул на себя какой-то рычаг. Мы ощутили легкую перегрузку.

— Сто пятьдесят.

За окном по-прежнему не было видно ни зги. Лишь белая пелена снега.

— Сто метров. Восемьдесят. Семьдесят. Полсотни.

— Стоп машина, — отрапортовал Саша и заставил челнок зависнуть на месте.

Мы огляделись, и Ковалев разочарованно протянул:

— Мдааа… Видимость не больше пятнадцати метров.

— Командир, ниже спускаться опасно, — доложил первый пилот.

— Да знаю я! — с досадой ответил Егор и посмотрел на нас с Леонидом. Старый геолог почесал затылок и предложил:

— Подождем, когда распогодится?

Мы переглянулись. Ничего больше не оставалось, и Ковалев отдал приказ:

— Будем ждать. Мы же не хотим снести какую-нибудь избу или сарай аборигенов. Они нам после такого прибытия спасибо не скажут. Первый пилот, заступить на вахту. Коля, сменишь его через час. Третьим подежурю я. Остальным — отдыхать.

Все разбрелись по своим местам. Я заглянул в свой импровизированный медицинский отсек и проверил показатели Марии. Девушка все еще была без сознания, но температура тела уже была близка к нормальной. Вводимые препараты и питательные вещества уверенно вели метаболизм моей пациентки к стабильным показателям. Пожалуй, такими темпами ей и суток не нужно будет на восстановление, к вечеру очнется. Я отключил подачу кислорода в кровь. Легкие уже полностью избавились от инородной жидкости, и девушка вполне могла дышать самостоятельно. Убедившись в этом, я вышел из бокса и занял свое место в хвосте.