Причём тут менты?!

— Ты меня удивляешь, Василиваныч, — вздохнув, скорбно начал я короткий инфор мационный выпуск, — все крупные бизнесмены города более или менее знакомы. Что до моего появления в «Нота Бене», то я просто пару лет назад от безденежья великого во времена всеобщей гайдаризации зашел к Игорьниколаичу, попросил как-нибудь «вписать» меня в их концерн. Хоть высокооплачиваемым гардеробщиком. А Шамиль тогда как раз собирался издавать «Нота Бене». Вот Корнев меня к нему и направил. Они вроде как раз обсуждали какие-то проблемы микроэкономики.

— Смотрите! — прервал Гаррик страш ным шепотом.

Корнев и новый лидер «жмеринских» не стали здороваться за руку, тоже свой этикет: одному было зазорно подойти, другому — подняться навстречу. Но сейчас весь кабак стал свидетелем трогательной сцены. За столом «жмеринских» подняли бокал, Корнев уловил это движение и поднял в ответ свой.

— Похоже, с «Астратура» «жмеринские» сняли все подозрения… — разочарованно протянул Василиваныч, но тут же продолжил допрос: — А лет сколько?

— Ну, Игорь нас постарше на три-четыре годика, ему где-то в районе тридцатника…

— Так, значит, они с Шамилем работают не в тесном контакте?

— Утомил. Будь я проклят, как Гембл, если знаю. Ну что я, слежу, думаешь? Но, как мне кажется, они не часто встречаются.

Василиваныч было отстал, но в тот незатейливый тихий вечер каждое элементарное событие опровергало мои слова.

В зал, как всегда подтянутый, элегантный и вежливый, зашел Шамиль. Тоже без дамы, но с телохранителем. Как и Корнев. С хозяином фирмы личных взаимоотношений у меня не сложилось, для него я был просто клерком, заполняющим какими-то странными иероглифами те площади его газеты, которые оставались свободными от рекламных объявлений. И я не обиделся, когда в ответ на мой почтительный кивок Шамиль лишь дрогнул бровью: узнал, мол, и направился прямиком в следующий зал. Точнехонько к тому столику, за которым сидели Корнев с Богдашей.

— А-га! — отметил контакт Василиваныч.

— Не верти башкой, обалдел?! — В Гаррике вновь поднялись какие-то профессиональные интересы: — Аккуратней смотреть надо, Василиваныч, аккуратней, краешком глаза. Черт, какие у них лица!

Действительно, стоило посмотреть. Корнев пользовался репутацией самого невозмутимого делового человека в городе, но Шамиль, как настоящий азиат, не уступал ему по этой части. Сейчас Игорь улыбался дружелюбно и открыто, как Клинтон на выборах, а мой главный работодатель смотрел на него через столик с терпением Чингис-хана. Но по позам их телохранителей и кактусу стало бы понятно, что эти ежики никогда ничего не напутают.

Богдан уже не смотрел в сторону двери.

«Жмеринские» явно отходили на второй план. Действительно, какой интерес, если они пришли сюда просто поужинать, а не нашвырять человечины! В кабачке явно образовалась другая «горячая точка».

— Интересно, что они не поделили? — Гаррик с интересом взглянул на меня.

Будто бы я мог знать!

— Я слышал, что «Астратур» последнее время существенно поднял страховые взносы, — сказано это было спокойно, но в глазах Василиваныча вновь зажглось безумие неудержимого любопытства.

Краем глаза я заметил, как Корнев еще раз улыбнулся Шамилю. Если бы Клинтон сумел хоть раз повторить такую улыбку, за него проголосовали бы все сто процентов избирателей — и демократы, и консерваторы. Первые- по дружбе, а вторые — из страха. За жизнь и имущество.

— Так-так, а Шамиль у них застраховал свою фирму, ты проде про енто упоминал…

Перебор! Гаррика тоже зацепило! Это Ва-силиваныч его заразил! Дай мне, Мария, свое новое средство от этой головной боли!

Но это был тот случай, когда головную боль проще снять выпивкой. И несчастный трезвенник Княже догадался об этом раньше меня:

— Все, Гаррик, поехали, девочки ждут!

— И пиво у нас здесь почти кончилось, едем!

— Пиво никогда не кончается! — взглянув на свой пустой бокал, попробовал схитрить Гаррик.

Ах, как ему хотелось остаться в этом ресторанчике, чтобы — вдруг повезет! — наковырять случайных изюминок для пудингов новых статей.

Но тростинка с каштановыми волосами на этот раз подошла вовремя, и стаканы начали исчезать со столика.

— Может, еще? — безнадежно спросил Гаррик. — Еще возьмем?

— А деньги? — урезонили мы его хором.

Если его чем и молено было пронять, то только этим. За преданность воинственному материализму на Гаррика неоднократно насылали порчу самые разные парапсихологи. Он смирился.

— Ну, санитар городских новостей, ты остаешься? — спросил он у коллеги, поднимаясь.

Могло показаться, что Василиваныч до конца дней останется косым — так упорно он следил за всем происходящим за столиком Корнева. Но тут его зрачки вернулись в нормальное положение.

— Кто-то же должен остаться на рабочем месте! — гордо отказался он от завуалированного предложения подключиться к дальнейшим празднествам.

И тут он как-то особенно уставился на… ну нет уж, патологоанатом! Ишь, чего удумал! Нет! Твое дело — трупы, а не живая материя, такая одухотворенная и лицеприятная.

Я бодренько вскочил.

— Так что же, красивая, как насчет секса… у устриц, кальмаров и прочих ваших подопечных?