Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью

— Я позвонил и договорился, — ответил Микки. — Могу не появляться до понедельника. Они вошли в мое положение. И Тина тоже погостит здесь до конца недели. Он отошел к окну, выглянул. Потом, держа руки в карманах, пересек комнату и двинулся вдоль книжных шкафов, поглядывая на верхние полки.

— Знаешь, отец, — проговорил он наконец смущенным пресекающимся голосом, — я очень ценю то, что вы для меня сделали. За последнее время я осознал… понял по-настоящему, каким я был неблагодарным глупцом.

— Благодарность тут совершенно ни при чем, — возразил Лео Аргайл. — Ты мой сын, Микки. Ты всегда был для меня сыном.

— Не всякий родитель так обращается с детьми, — сказал Микки. — Ты никогда не командовал мною.

Лео Аргайл улыбнулся своей всегдашней отрешенной улыбкой.

— А ты что же, думаешь, что роль отца сводится к тому, чтобы командовать детьми?

— Нет, — ответил Микки. — Именно что нет. — И продолжил с горячностью: — Я был дурак дураком. До смешного. А знаешь, что я хочу теперь сделать? Я собираюсь… мне предложили работу в нефтяной компании в Персидском заливе. Мама с самого начала хотела туда меня устроить… в нефтяную компанию. Но я тогда уперся. Хотел жить по-своему.

— Ты был в том возрасте, — сказал Лео, — когда человеку бывает очень важно делать все самому, для тебя было неприемлемо, чтобы кто-то другой делал выбор за тебя. Ты всегда был таким, Микки. Если тебе хотели купить свитер красного цвета, ты немедленно заявлял, что нет, нужен синий, хотя самому в глубине души, может быть, хотелось именно красный.

— Точно! — засмеялся Микки. — Я был совершенно несносным созданием.

— Просто юным созданием, — возразил Лео. — Брыкался. Не хотел терпеть узды и седла, не желал подчиняться. Это с каждым бывает, но в конце концов приходится идти на мировую.

— Да, наверно.

— Я очень рад, — сказал Лео, — что ты выбрал для себя такое будущее. По моим представлениям, продавать и обкатывать машины — это не совсем то, что тебе нужно. В общем-то неплохая работа, но никакой перспективы.

— Машины я люблю, — сказал Микки. — Люблю показывать, на что они способны. И с клиентами разговаривать умею, и позубоскалить, и польстить, когда надо. Но удовольствия от этого я не получаю. А там, во всяком случае, буду иметь дело только с транспортом. Заведовать отделом техобслуживания. Ответственная должность.

— Имей в виду, — напомнил ему Лео, — если тебе понадобятся средства, чтобы приобрести долю в каком-то стоящем на твой взгляд предприятии, — деньги для тебя есть, ты в любое время можешь их получить. Я всегда готов дать добро твоим опекунам на выдачу нужной тебе суммы, конечно, если условия будут рассмотрены и одобрены. Мы проконсультируемся с экспертами. Но так или иначе, деньги имеются, и ты сможешь их взять, когда нужно будет.

— Спасибо, отец, но я не хочу кормиться за твой счет.

— Мой счет тут ни при чем. Эти деньги — твои, Микки. Они предназначены непосредственно тебе, тебе и всем остальным нашим детям. А мне принадлежит только право распределения и передачи. Ведь это не мои деньги, и получаешь ты их не от меня.

— Они мамины.

— Опекунский фонд был создан несколько лет назад.

— Не хочу я их брать! И прикасаться к ним не хочу! Просто не смогу. При том, как теперь все обернулось… — Он встретился взглядом с отцом и вдруг мучительно покраснел. — Я не хотел… Сорвалось с языка.

— Почему же ты не хочешь к ним прикасаться? — спросил Лео. — Мы тебя усыновили. То есть взяли на себя всю ответственность за тебя, и финансовую и моральную. Мы обязались воспитать тебя как родного сына и обеспечить твое будущее.

— Я хочу стоять на собственных ногах, — повторил Микки.

— Да. Вижу… Ну, хорошо, Микки, но если передумаешь, помни, что деньги есть и тебя дожидаются.

— Спасибо, отец. Спасибо, что ты меня понимаешь. Или если и не понимаешь, то позволяешь, по крайней мере, поступать по-своему. Извини, что я не сумел как следует все объяснить… Я хотел сказать, не могу же я… воспользоваться… черт… об этом так трудно говорить…

В дверь постучали, вернее, ударили.

— Это, должно быть, Филип, — сказал Лео Аргайл. — Будь добр, открой ему, Микки.

Микки прошел к двери, распахнул ее, и через порог, весело ухмыляясь, въехал на своем кресле Филип Даррант.

— Вы сейчас заняты, сэр? — обратился он к Лео. — Мне ведь не к спеху, могу и подождать. Я мешать вам не буду, пороюсь тихонько на книжных полках.

— Нет, — ответил Лео. — Я сейчас не работаю.

— Гвенда не пришла? — сочувственно осведомился Филип.

— Она звонила, предупредила, что не придет сегодня, у нее болит голова, — ровным голосом объяснил Лео.

— Вот как.

Микки сказал:

— Ладно, я пойду. Загляну к Тине, вытащу ее погулять. Эта девчонка боится свежего воздуха.

И легкой, пружинистой походкой вышел из библиотеки.

— Я ошибаюсь, или действительно в Микки за последнее время произошла перемена? Он, кажется, уже не злится на всех и вся? — спросил Филип.

— Он повзрослел, — ответил Лео. — Правда, у него на это ушло довольно много времени.