Приди и победи

— Леопардовой, значит, — Инга с капитаном в упор смотрели друга на друга. Эту странную любовь Хачериди к вещам леопардового цвета заметили все. То шарф на нем, то платок в кармане пиджака. Один раз видели его в леопардовых носках, в другой — он надел ужасно негармонирующую с образом рубашку. Ремешок от часов, ремень для брюк, запонки, дорогая булавка — всегда на греке был элемент гардероба с леопардовым цветом. Всегда. — Спасибо за информацию, Инга. Если обнаружишь что-то еще, сразу сообщай.

— Ясное дело, шеф.

Через двадцать минут он рассказал о полученной информации Булдакову. Они вызвали на связь генерала Морозова. Тот выслушал очень внимательно, но поверить в услышанное был не готов. В свою очередь, поделиться с коллегами ему самому было нечем. Все его запросы упирались в глухую стену. Чаще всего он получал такой отлуп: Хачериди — человек конторы, наделенный очень большими полномочиями.

— Сплошной тупик, — резюмировал Морозов. — Но не верю я этому греку.

— Да никто ему не верит, — в сердцах сказал Бестужев. — Я сделаю все, чтобы добраться до правды. Если наш секретный агент имеет хоть какое-нибудь отношение к убийствам, я его засажу надолго.

На этом совещание завершилось. Выходя из кабинета полковника, Бестужев не обратил внимание на открытую дверь соседнего кабинета. А зря — за ней, прижавшись к холодной бетонной стене, стоял секретный агент Лозелло Парисович Хачериди собственной персоной. И очень недобро улыбался.

Глава 17. Бумаги Бестужева

Как и боялся Бестужев, относительное спокойствие, царившее в городе последние несколько дней после массового самоубийства паломников, оказалось лишь затишьем перед бурей.

Новым актом этого театра абсурда стали массовые признания в совершенных ритуальных убийствах. Люди словно посходили с ума. Наркоманы, бездомные, душевнобольные жители Владимирской и ближайших областей брали вину за совершенные Мистером Х преступления на себя. Они толпами приходили с повинной в отделения полиции, писали письма в федеральные ток-шоу и в интернет-приемную Президенту России. Личные страницы в социальных сетях превращались в исповедальные комнаты — в многословных текстах люди называли причины своих поступков, рассказывали, каким образом они убивали иностранцев, а некоторые — даже предоставляли списки будущих жертв.

Все эти бредни стекались в отдел Q. Инга жаловалось, что сама скоро сойдет с ума, если не прекратит изучать эти записки сумасшедших.

— У нас что — столько больных людей живет? — сокрушалась она. — Я уже в магазин за продуктами боюсь выйти. Мне кажется, что меня в очереди на кассу окружают одни психи.

— Не повезло нам, сейчас же еще и традиционное весеннее обострение, — вставил свои пять копеек Олег. — Нынче стать психом — плевое дело. Открой интернет, посмотри на фото трупа сальвадорца внутри Золотых ворот. И можешь сам смело вызывать санитаров.

Бестужев понимал, что коллеги вымотаны этим делом. Но не мог позволить расслабиться ни им, ни себе. Хорошо хоть Хачериди подтянул дополнительные резервы экспертов из соседней, Нижегородской, области.

Капитану казалось, что в свете последних событий их отношения с греком стали более натянутыми. Общение стало более сухим, казалось, грек предпочитает его обществу разговоры с Ингой и Олегом. В конечном итоге Бестужев решил, что всему виной — его подозрения в причастности Хачериди к происходящим событиям. Дескать, если подозреваешь в чем-то человека, то относиться к нему, как раньше, уже не получится.

При этом Бестужев продолжил негласное наблюдение за греком: он старался как бы случайно появляться в тех местах, где находился Хачериди. Спустя пару дней он обнаружил удивительную вещь: секретный агент больше всех общается с капитаном Смирновым. Этот странный факт никак не объяснялся сам собой, и однажды вечером Бестужев подкараулил Смирнова на этаже:

— Вась, привет, погоди секундочку, ты не видел Хачериди?

— Здорово, Сань, нет, не видел. А должен был?

— Да вроде вы сейчас словно Холмс и Ватсон — всегда вместе.

— Да нет, тебе так кажется. Подходит, конечно, спрашивает про расследование; мы сейчас отрабатываем по камерам по всему городу за несколько суток до третьего убийства. Плюсом ищем свидетелей среди жителей близлежащих домов. Вот Хачериди и подходит, интересуется.

— И все?

— Ну да, а ты чего ждал? Что высокая шишка из ФСБ заинтересуется моей судьбой и возьмет надо мной шефство? Нет, Сань, нам с тобой ходить в капитанах от звонка до звонка.

— Это точно, Вась, ну бывай. И держи меня тоже в курсе, а то от этого Хачериди слова доброго не дождешься.

— Непременно, — Смирнов еще некоторое время смотрел в спину уходящего Бестужева, затем набрал номер Хачериди: — Вы были правы, он вышел на меня… Да… Нет, пока ничего конкретного… Понял. Сегодня заберу отчет по дактилоскопии, и если версия подтвердится, доложу Булдакову. Поймите, я не могу не уведомить начальника… Так вы не против? Хорошо.

Смирнов дал отбой и медленно спрятал телефон в карман. Подозрения, которыми с ним поделился Хачериди, не укладывались в его голове.