Приднестровский беспредел

— А-а, это? — усмехнулся Миха, прикоснувшись ко звезде Давида. — Это, отец, щит Давида, такой древний магический символ, отгоняющий демонов… Знаешь, вокруг нас постоянно шляется целая орава голодных, наглых чертей, — невольно съехал на несерьезный тон он. — Шляются они, шляются, шастают-шастают и только и ждут момента, чтобы какому-нибудь человечишке пощекотать в носу магическим пером. И, когда человек чихает, ныряют, очертя голову, прямо ему в глотку, чтоб в нутро… А там им уже раздолье! Там они его грызут, гложут, забивают ему баки, ну, как вирусы… и тогда начинает у бедняги барахлить бортовой компьютер…

— Чего-чего?

— Не важно… И все беды людей — из-за этого. Алкоголь, белая горячка, сумасшествие…

— Это что же, — занервничал Славушка, — это у всех, что ли, внутри черти?.. ну, если… вот ты говоришь, алкоголь, мол?..

— Конечно, — уверенно кивнул Миха. — Это все демоны творят… Да вот, кстати… Помнишь Чабана с «Ворона»?

— Это который на бруствер вылетал все время?

— Именно. Так на нем демоны просто гроздями висели… Потому и убили мужика на шару… А такая штучка, щит Давида, демонов отгоняет, понимаешь? Они ее почище святой воды боятся…

Славушка несколько секунд раздумывал над услышанным, потом, кажется, все же не поверил.

— Так этот щит твой, он что, в церкви освященный, да?

— Ну, в общем, да, — нерешительно ответил Миха, лихорадочно прикидывая, уместно ли называть синагогу церковью. Потом уже увереннее добавил: — В молитвенном доме религиозной конфессии Правоверного Ортодоксального Адвербиалистического Фартианства. Понятно?

По лицу Славушки было видно, что он сломался. Такое унылое выражение бывает написано на морде у какой-нибудь «коломбины», вроде старого, потрепанного «Луаза», которую долго и безуспешно заводили кривым стартером. Миха с улыбкой похлопал старика по плечу, пробормотал что-то вроде: «Цвети и пахни, батя…» — и побрел умываться.

Потом привезли завтрак. Вместе с каким-то штабным полковником, старшим машины, у «шестьдесят шестого» суетились две дородные бабы в ситцевых платьях и завязанных на затылках платках, выпуклые и белые, похожие друг на друга словно яйца.

Миха подошел поближе. Из кузова сгружали обычные бидоны с едой, бабы рядом таскали и складывали на расстеленный на траве брезент полные пачек «Примы» кульки, круги домашней кровянки, завернутые в целлофан коричневые от прожарки куриные и утиные тушки. И еще какую-то снедь во всевозможных кулечках, пакетиках, мешочках…

Это было радостное событие. Это была «гуманитарная помощь» женкомитета. Такая помощь приходила не каждый день, но достаточно часто, чтобы приучить вояк к неизменности своего появления.

— Ну ваши бабы и дают! — восхищенно сказал Миха подошедшему Нинзе, наблюдая за действиями женкомитетовок.

— Они вообще, будь здоров, дают, — ответил, с точки зрения Михи — несколько двусмысленно, Нинзя. — Не знаю, что б мы вообще без них делали… Наверное, и ПМР бы не было, если бы не они, — уверенно добавил он после паузы.

Миха с легким удивлением взглянул на него.

— Да ну? Страна амазонок, прямо…

— А ты бы посерьезней был, парень, — неожиданно рассердился добряк-Нинзя. — Не знаешь, так не пурши… Это же они все начали. Еще тогда, когда сидячие забастовки на железнодорожных путях устраивали. Слыхал?

— Краем уха, — дипломатично ответил Миха. — И так, на пределе слышимости…

— Так вот, я тебе говорю, это все они закрутили, бабы. Женкомитет… — Нинзя помолчал, собираясь с мыслями. — А оружие, как ты думаешь, у нашей армии откуда?

— Ну, наверное, Четырнадцатая армия дала, — предположил Миха.

— Ага, дала! Приходите, дорогие сепаратисты, берите — чего душа пожелает… Раскатал губу!.. Это все бабы брали, понял? Приходит толпа женщин к командиру части, говорят — дай автоматы. Не дам, отвечает. Потому что посадят. Они ему — ах, ты ж сволочь! Там, мол, людей убивают мирных, детей, женщин, стариков, а ты, гад ползучий!.. Понимаешь, офицер — человек, конечно, храбрый, и даже вся приднестровская армия его бы не напугала. Но скажи мне, браток, только по совести, — Нинзя в сердцах всплеснул руками, — ну какой мужик в одиночку выдержит натиск толпы разъяренных баб?.. Ну вот, а потом шли к складам, говорили часовым, мол, хлопцы, мы к вам, за оружием… Те в воздух постреляют — для порядка, — и с постов долой… Бабы ворота складские вынесут и — бери стволы, не хочу… Случалось, подъезды к складам были заминированы — ну, это на тот случай, если румыны попытаются захватить оружие, — так бабы хватали «Зил» или «Урал» да и толкали кузовом вперед к воротам, чтобы на мины…

— Постой-ка, это что же, грузовики толкали?.. — изумился Миха.

— Грузовики-грузовики, — кивнул с издевкой Нинзя. — А то что же?..