Придворное общество

Здесь, с определенной стороны, обнаруживается социологическое значение законности, или легитимности, короля в этой фигурации людей. Наследование власти от короля-отца к королю-сыну, как известно, часто отвергали как бессмысленное, потому что в этом случае принципом отбора для властвующих лиц служила не пригодность, а одно лишь происхождение. С социологической точки зрения этот способ выбора государя в старой, еще в значительной мере приверженной традициям Франции, несомненно, выполнял специфическую функцию. В этом поле со свойственным ему неустойчивым равновесием состоятельных и политически активных слоев он давал известную гарантию того, что король будет заинтересован в поддержании существующего порядка. Этот порядок, далее, предоставлял каждой из элитных групп гарантию того, что король не будет чрез мерно односторонне связан с интересами ее противников, поскольку ему, в отличие от узурпатора, не было необходимости бросаться сперва в борьбу социальных групп в поисках союзников, чтобы достигнуть власти. Законное происхождение королей дистанцировало их от всех социальных групп страны в равной мере

. При этом даже не так важно, так ли это было в действительности. Решающим было то, что в сознании различных групп, а также и в собственном сознании короля его законное происхождение поднимало его над противостоянием соперничающих сторон. В социальном поле, в котором слои и группы удерживают примерное равновесие влияния, ни одна из групп не потерпит ставленника других групп в качестве властителя, но в то же время, если это высшие слои общества[173]

, ни один из них не желает ни свержения существующего порядка, ни продолжительных волнений. Поэтому в подобных полях «законность» происхождения короля, в конечном счете, представляется каждой из групп гарантией того, что властитель, пришедший к власти на основе действующего права, не будет обязан другим группам за то, что они возвели его на трон, и не будет односторонне вовлечен в обслуживание их интересов. Можно проанализировать с этой точки зрения положение Генриха IV, или Людовика XIV, или, скажем, — как своего рода контрпример — стоящую на грани легитимности ситуацию регента[174]

: повсюду мы обнаружим, что события развиваются закономерным образом, который предопределен специфическим многополюсным балансом сил в данной фигурации. Чем сомнительнее легитимность, чем в более отдаленной степени родства состоит новый властитель со своим предшественником, тем в большей мере он оказывается принужден укреплять свое положение на троне, заключая союзы с теми или иными группировками, и тем значительнее, вместе с этим, угроза другим группам и существующему балансу сил в этом поле.

Но одновременно эта фигурация оказывала давление на самого короля, если ему удавалось достичь власти. Ожидания различных групп принуждали его не оказывать излишнего предпочтения ни одной отдельно взятой группе и тем самым не давать ей завладеть слишком большой властью сравнительно с другими. Ибо именно потому, что основу его господства составляло неустойчивое равновесие между группами, державшими друг друга в постоянном напряжении, любое приращение власти какой-то одной из них представляло бы угрозу его собственному господству так же точно, как оно угрожало бы и положению всех прочих групп, а тем самым — всей существующей их фигурации. Таким образом, короли были крайне заинтересованы в поддержании неустойчивого и постоянно колеблющегося равновесия сил. Хотя по происхождению и воспитанию они были особенно тесно связаны с дворянством, все же они не могли предоставить ни дворянству, ни, скажем, буржуазным корпорациям такого господствующего положения, которое угрожало бы балансу сил в государстве, если не желали поставить под угрозу основу своей собственной власти. Они вынуждены были сохранять дворянство, чтобы обеспечить равновесие в своем королевстве, но в то же самое время они вынуждены были и дистанцироваться от него. Здесь мы подходим к моменту, имеющему чрезвычайную важность для понимания отношений между королем и дворянством, для ответа на вопрос, по какой причине король сохранял дворянство, а с тем и на вопрос о функции, которую выполняло дворянство в этом королевстве.

16.