Придворное общество

Наконец, в общий контекст этого изменения взаимозависимостей между людьми входит в качестве основополагающего частного процесса еще один сдвиг дистанцирования. Ключевым аспектом здесь является обостренная способность дистанирования по отношению к самому себе, самодистанцирования. С тех пор как закончился период средневековья люди постепенно осваивают это новое плато. Эта способность также находится в теснейшей структурной взаимосвязи с развитием более прочной системы защиты отдельного индивида, в форме отчасти более, отчасти менее автоматических средств самоконтроля. Вначале она наблюдается в небольших по размеру элитных слоях общества, а затем, с течением столетий, в ходе растущего усложнения и организации человеческих взаимозависимостей — во все более широких слоях.

Якоб Буркхардт в своей книге «Культура Ренессанса» уже обращал внимание ученых на этот сдвиг в направлении большей самосознательности индивида эпохи итальянского Ренессанса. Буркхардт уже указал, на свой манер, на взаимосвязи между процессом образования государств, сдвигом в сторону усиления их централизации — и сдвигом в направлении индивидуализации. Однако теоретические модели, которыми он пользовался, — ибо и он, как всякий историк, также пользовался специфическими теоретическими моделями — были выбраны им еще несколько произвольно. Он полагал, что эту эволюцию лучше всего можно понять с помощью модели произведения искусства. Новую фазу в развитии итальянских государств и той идеи, которую современники составили себе об этом развитии, он понимал по образцу произведения искусства. То, что, вероятно, можно назвать «сдвигом индивидуализации» и новым положением сознания людей, восхождением на новую ступень в развитии самосознания, он также рассматривал по образцу произведения искусства. Такое сравнение, помимо прочего, помогает выразить большую обдуманность в организации государств (или, выражаясь реалистичнее, при централизации решающих средств власти в государстве) и самоорганизации отдельного человека. Вспомним, что предпосылкой этой самоорганизации является именно большая способность дистанцироваться от самого себя. Однако аналогия с произведением искусства в то же время создает впечатление некоторого гармонического оформления. Это сравнение стирает различия между структурными изменениями человека и общества и идеалами, которые именно в качестве идеалов изложены в книгах данной эпохи. Последователи Буркхардта часто еще более очевидно смешивают высказывания об идеях и идеалах, выражение которых мы находим в наиболее выдающихся книгах эпохи, и реальное совокупное развитие образуемых людьми конфигураций и образующих конфигурации людей. По отношению к этому совокупному процессу развитие идей и идеалов является лишь частным явлением. Мы попытались устранить эту путаницу, насколько это казалось нам возможным и необходимым в данном контексте. Изменения, о которых шла речь прежде, — это не только изменения идей, которые люди записывают в своих книгах. Это еще и трансформации самих людей при изменении конфигураций, которые люди образуют друг с другом. Именно о таких изменениях людей идет речь, когда говорится о более выраженной индивидуализации, о большем заковывании в броню аффектов, о более сильном дистанцировании от природы, людей и собственного Я и о других связанных с этими изменениях, которых мы касались в этом исследовании. В ходе аристократизации и прикрепления знати ко двору изменяются не только идеи, но весь облик представителей дворянского сословия.