Приговор в рассрочку

Эти знаки недвусмысленным образом говорили о нарушении фона. Жизнь каждого из нас протекает довольно в спокойной привычной обстановке. Выходим из квартиры, садимся в метро или автобус… работа, сослуживцы. Здравствуй, Иван Петрович! Здравствуйте, Ирина Петровна! Производственная рутина, обед в ближайшем кафе или столовке, затем вновь работа, обратный путь домой, уф, от скуки даже скулы сводит, но! Тем не менее это и есть привычный окружающий фон, на котором проходит повседневная жизнь. Как поверхность водоема, которую слегка тревожит едва заметный ветерок. Но вот вода потемнела, подернулась крупной рябью, выплеснула на берег водоросли… тут есть повод задуматься – а не грядет ли буря? Не началось ли подземное шевеление, движение тектонических масс перед извержением магмы?

Фон Шмыги пока невозможно истолковать в определенную сторону, но одно обстоятельство грозным и неопровержимым образом указывало на драматизм складывающейся ситуации – сон госпожи Мироновой. Мироновой показали кошмар. Сын упрямо и слепо карабкался к глиняной бровке могилы, и мать уже ничем не могла ему помочь! Во-первых, надо обратить внимание на длительность действия. Показан процесс – идет, карабкается, глина осыпается, комки летят вниз… Следовательно, все эпизоды существующие на сегодняшний час являются лишь началом. Во-вторых, он кричал и звал во сне мать. Он потерял ее, не видит… – это еще хуже, поскольку в сновидениях мы редко видим людей в качестве реальных персонажей окружающей жизни. Как правило, это лишь образы, могущие означать что угодно, не обязательно людей. Потерять во сне мать – потерять защиту, чье-то высокое покровительство, дарованное с рождения.

Что делать, если не знаешь, с какой целью противник передвигает фигуры? Правильно, бросить игру в шахматы и спрыгнуть с роковой клетки, белого или черного цвета она! Пусть этот неизвестный игрок потрудится над клетчатой доской в одиночестве, пока ему не надоест. И поэтому Ивану Петровичу показалось на тот момент, что именно он принял решение покинуть на время родной город, в одночасье ставший опасным для него.

– Виктор Валентинович, у вас есть родственники за границей? – спросил детектив потерянного наследника, который торопливо жевал бутерброды с обычной докторской колбасой за кухонным столом скромной двухкомнатной квартиры на улице Космодемьянской.

– Не-а, – подумав ответил тот, и попросил еще бутерброд. – Дедушка живет в поселке Смолино Володарского района. Хороший. Я его очень люблю.

Это всего лишь в ста километрах от города.

– Не пойдет – близко.

– Тетя живет в Москве. Анастасия Филипповна. Хорошая…

– Да, и вы ее очень любите… – подхватил раздраженно Иван Петрович. – Как вы думаете, она обрадуется, увидев своего племянника, решившего погостить у нее пару недель со своим лучшим другом?

– С тремя лучшими друзьями, – подумав, добавил погорелец. – Сережик и Коляша поедут со мной.

– Кто такие?

– Ребята мои, охранники, в подъезде сейчас стоят. В теткиной квартире места всем хватит. У нее трехкомнатная «сталинка» неподалеку от метро «Университет». Я ее очень люблю.

– Годится, – кивнул Шмыга, приподнимаясь. – Тогда едем!

– Когда?

– Сейчас!

– Но маму завтра…

– Еще раз соболезную, но ничем помочь не могу. Не исключено, что как раз на кладбище… – перед детективом вновь промелькнула картинка из сновидения автомобильной королевы. – Вы меня, надеюсь, поняли…

– Но мне надо заехать за вещами! – Заупрямился Витенька, перестав жевать.

– Все необходимое купите в универмаге на Московском вокзале.

Однако, несмотря на решительность, с которой Иван Петрович намеревался бежать из Нижневолжска, выводя клиента из-под удара, отбыть в Москву им удалось лишь в два часа ночи проходящим поездом. Пришлось убеждать недоверчиво хмыкающую Аню, что никакой угрозы для них нет, что командировка является исключительно профилактической мерой, что в эти трудные для папы дни надо пожить с ним, и, кстати, показать ему, как классно она научилась готовить в замужестве, что домой следует приходить только в случае крайней необходимости, и в сопровождении бугаев из папиной службы безопасности… «Угу, и в бронежилете», что тридцать тысяч евро – неплохие деньги… «Угу, на похороны много, а на жизнь вдовы мало», и надо хотя бы немного за них поработать; что она – жена капитана, в сущности, человека военного…

Убеждения не помогли, Аня сморщила носик и разревелась. Пришлось вызывать такси и везти ее в родительский дом, а там не удалось избежать объяснений с тестем и тещей. Затем все-таки пришлось заехать на Родионова – как и говорила тетя Маша, сынок ее был довольно строптивым молодым человеком, – где Витенька в темных комнатах на ощупь набил вещами объемистый чемодан.