Приговор в рассрочку

Прицельной была только первая губительная для многих очередь. Звук донесся позже, звонким грохотом разнесшимся по двору. Вначале стали падали люди, кто-то молча, кто-то с бессильным и жалобным воплем, кто-то успевал выкрикнуть невнятное проклятье… С пятидесяти метров крохотные стальные раскаленные жуки делали с человеческими телами все что хотели, разбивая, разламывая, вспарывая хрупкую плоть. В щепы разлетелись табуреты, и гроб рухнул, вывалив покойницу лицом в грязный асфальт. Если бы не водитель «Икаруса», который за секунду до пальбы дал задний ход, намереваясь освободить место для прохода процессии, жертв было бы гораздо больше. Стекла автобуса мгновенно побелели, осыпались, металл корпуса покрылся множеством аккуратных круглых дырочек со вмятыми внутрь краями.

Вся профессиональная проницательность Шмыги, спасшая жизнь ему и Витеньке в первые секунды налета, оказалась напрасной, если бы не Коляша, который разгадал замысел нападающих и понял, что бабы палили больше для острастки и паники. Поэтому он падал на землю лицом к темной дыре подъезда, вытянув перед собой руки со служебным «макаровым». Оконное стекло на втором этаже, выбитое рукояткой пистолета, посыпалось кусками вниз, и едва только в нем показался силуэт, вкидывающий руки в прицельном жесте, Коляша выдохнув, спокойно, размеренно, словно находился в служебном тире, успел выпустить в него три пули, прежде чем еще один убийца, находившийся этажом выше, не раздробил ему переносицу точным выстрелом.

Упавшая рука мертвого телохранителя ткнула детектива в щеку горячим стволом. Он резко повернулся и увидел светловолосого мужчину в светлой плащевой куртке, сидящего на подоконнике третьего этажа, увидел четко, словно тот находился совсем близко, на расстоянии не больше двух-трех метров в ярко освещенной комнате. На коленях его лежал большой никелированный пистолет, второй точно такой же он держал, вбивая в него обойму. Виктор Валентинович распластался рядом на земле в своем широком черном кожаном плаще, зажав уши и корчась от каждого выстрела. Сменить позицию не было никакой возможности. Мертвый водитель автобуса расслабленно сидел в кресле, опустив руки вдоль тела, с кончиков пальцев стекала крупными каплями темная кровь, за автобусом во дворе бесновались снегурочки, паля из автоматов, и нижневолжцы, беспомощные, находились точно на ярко освещенной авансцене за несколько секунд до того, как упадет занавес. Ни одного спасительного варианта не родилось в оглушенной голове детектива в эти почти предсмертные мгновения.

Да и не было в них нужды. Все описываемое с того момента, как выстрелом в затылок из пистолета с глушителем был убит несчастный Сережик и до того, как Шмыга увидел собственную смерть, покойно сидящую на подоконнике, прошло не многим больше минуты. Этого времени хватило псам одноглазого воротынского бригадира, идущим по следу сынка покойной тети Маши, сориентироваться на месте. Огнем городского боя рвануло все замкнутое пространство двора: дымные нити автоматных очередей, пересекаясь, повисли в воздухе; стреляли из-за гаражей, из открытых дверей бежевой «десятки», били короткими очередями из подъездов. Снегурочки, не выпуская из рук «Узи», задергались, словно куклы на нитках в руках внезапно обезумевшего кукловода, и покатились по земле, разбрызгивая кровь… киллеров в окнах подъезда смело с подоконника и отбросило вглубь, на лестничные ступени.

На улицах, прилегающих к сталинскому четырехугольнику, пальба воспринималась спокойно, словно там кто-то выбивал ковры, рьяно орудуя плетенкой. Лишь когда из арок побежали люди, словно пьяные крича и размахивая руками, народ, стекающий в метро «Университет» приостановился, образовалась пробка, дежурные милиционеры сорвали с поясов радиостанции, а на центральный пульт Северо-восточного округа столицы обрушился шквал звонков.

С вечера прошедшего дня полковник Шивайло не пропустил ни одного выпуска новостей из столицы, как будто втайне ожидал, что вот-вот дрогнут башни московского кремля и полетят осколки рубиновых звезд. И дождался. Вотчина русских царей, правда, осталась в целости и сохранности, но о чрезвычайном происшествии на проспекте Вернадского заговорили все информационные каналы, смакуя подробности расстрела похоронной процессии. Оперативные сводки, рассылаемые Центральным управлением по борьбе с организованной преступностью, он получил лишь к вечеру.

– Ну, что, я был прав, говоря, что нас ждут приколы? – бросил он Скорикову, не отрываясь от бумаг.

– Как всегда, Владимир Николаевич. А с чего вы решили?

– Трое убитых на Вернадского с нашей пропиской. Вот запрос из прокуратуры. Читай.

– Воротынцевские ребята. Знаю всех, – ответил Скориков, внимательно ознакомившись с документом.

– Набросай план мероприятий по ликвидации бригады. Привези сюда Бочку. Поднимай СОБРов. Бери всех, кто в городе. Ишь, в войнушку захотелось поиграть…