Приграничье (тетралогия)

— На три дня хватит, — протянула ведьма отдаленно напоминавшую человека куклу.

— Мне что, иголки в нее втыкать? — Я сразу же спрятал скрученный платок в карман фуфайки. Никакого колдовства почувствовать не удалось, но у ведьм не все так просто…

— Иголки? Умник выискался. — Выполнив работу, старуха сразу потеряла ко мне всякий интерес. — За нитку дерни, да так, чтобы узелок развязался.

— Дерни за веревочку, получишь результат, — пробормотал я себе под нос и, не прощаясь со старухой, вышел из комнатки на лестничную площадку. От спертого воздуха замутило и, спускаясь по ступенькам, приходилось страховаться, упираясь рукой в стену. Или меня так с голодухи мотает?

Щурясь от бивших прямо в глаза лучей лазурного солнца, я пробежал через двор, нырнул в арку и выскочил на Красный проспект. Отчаянно засигналивший грузовик, в кузове которого загремели бочки, едва не зацепил меня бортом и, проехав с десяток метров, остановился.

— Охренел совсем?! — заорал обежавший кабину с монтировкой в руке водитель. — Куда прешь?! Глаза разуй!

— Извини, брателла, задумался, — приложил я правую руку к груди. — Отпустили тебя эти упыри?

— Задумался он! — по инерции рявкнул молодой парень, но сразу же успокоился. — Отпустили. Все кишки вымотали, суки…

— Работа у них такая.

— У меня тоже работа, — пнул колесо злой водитель. — И с заказчиком мне объясняться. И с хозяином тоже. А еще машину в гараж вернуть надо и как-то до дома добраться.

— Далеко едешь? — остановился рядом я.

— На промзону. Химикалии какие-то, будь они неладны, везу.

— Подбросишь?

— Залазь, — распахнул свою дверцу парень. — Курить есть? А то у меня эти козлы все выгребли.

— Не травлюсь, — покачал я головой, залезая в кабину. — За перекрестком Кривой и Красного киоск есть, поехали — с меня пачка.

— Да деньги есть. — Парень надел солнцезащитные очки. — Мне б прямо сейчас подымить — а то так даже ехать страшно: трясет всего. Вывели твари…

— Тут ехать-то, — поерзал на холодном сиденье я. — Доползем.

— А куда деваться? — завел машину парень и протянул мне руку. — Леня.

— Саня. — Мне показалось разумным не светить свое прозвище. А то еще аукнется где…

— Ну, с богом, — вывернул руль Леня и, дернувшись, грузовик начал набирать скорость.

Ехать и в самом деле оказалось всего ничего: сиденье подо мной только-только начало отогреваться, когда, миновав перекресток, автомобиль выехал на обочину и ткнулся бампером в отвал снега прямо напротив киоска с залихватской надписью: «Наше дело — табак!». К моему удивлению, на улице оказалось достаточно многолюдно: поблизости топтался наряд дружинников, а в одноэтажный пристрой к жилому дому то и дело заходила самая разнообразная публика. Из трубы на крыше пристроя валил дым, а запах свежей выпечки почувствовался даже в кабине. Это еще что за заведение? Не было здесь ничего такого.

— Жратвой запахло, — сглотнул я слюну, пока Леня рылся по карманам в поисках мелочи.

— Вон кулинарию открыли.

— Слушай, купи пожевать чего-нибудь, — сунул я водителю золотую десятирублевку. — А то желудок сводит — сил нет. И себе возьми…

— Да есть у меня деньги, — попытался отказаться парень, но я уже вытолкнул его в приоткрытую дверцу кабины на улицу.

Накинув на голову капюшон короткой куртки, Леня сунул в карман вытащенный из замка зажигания ключ, купил пачку папирос и трусцой побежал к кулинарии. Дружинники проводили его задумчивыми взглядами, потом уставились на грузовик — я сразу же откинулся на сиденье и прикрыл глаза, — но подходить не стали. Видать, у них здесь и без нас есть с кого деньгу сшибить.

Вернувшийся минут через десять Леня передал мне оставшуюся с червонца сдачу и сунул странный бутерброд: меж двух вовсе немаленьких и еще горячих лепешек оказался слой то ли жареных, то ли тушеных овощей, в котором иногда даже попадалось мясо птицы. Или курица, или еще какая дичь…

Блин, ну и как это чудо есть? Оно ж в рот не пролезет! Впрочем, голод не тетка, и вскоре удалось расправиться с лепешками, при этом почти не обкапав и без того засаленное сиденье.

— Поехали? — вытер руки о валявшуюся под ногами грязную тряпку водитель.

— Поехали, — кивнул я и попытался поудобней устроиться на сиденье. Хотя подремать, конечно, вряд ли получится: трясет эту колымагу — будь здоров. Так что я не стал закрывать глаза и с интересом посматривал по сторонам. Вот ведь какое дело — вроде ничего в Форте не меняется, а выпади из жизни на несколько месяцев, тут же голова от нововведений кругом пойдет. Тут питейное заведение открылось, там дом сгорел. Все течет, все меняется. — Чего везешь-то?

— Удобрения на Ферму. — Леня газанул, и грузовик успел проскочить перед выезжавшими со дворов санями с бойцами «Красного декабря». — Нет, ты видел, как я их? А? Одно слово — уроды!

— Пальнут еще, — предупредил парня я.

— Кишка тонка, — беспечно отмахнулся тот. — Понацепляли красных повязок, все можно, что ли? Ничего, им еще покажут, где раки зимуют…

— Думаешь?

— С остальными уродами разберутся и за этих примутся…