Прииск «Безымянный»

– Значит, тебя хотят посадить за то, что ты хороший человек, – сделал заключение Семён. – Однако это сапсем нехоросо.

– Получается, что так. Но мне от этого не легче, если попадусь им в руки, мало не дадут.

– Спасать, однако, тебя надо, а то ты пропадёшь: если не замёрзнешь, охранники поймают. Из тайги один ты не выйдешь.

Иван попросил довезти его до ближайшего места, откуда можно уехать. На лице охотника появилась грустная улыбка, от этого глаза совсем сузились и стали похожими на щёлочки.

– Э-э, паря, туда нельзя. Тебе заказана дорога во все посёлки, где живут люди. Тебя теперь ищут повсюду. Однако придётся тебе кочевать со мной до весны, а там, как лёд пройдёт, навигация начнётся, поплывёшь на пароходе по Алдану в Якутск. Если повезёт, то дальше – вверх по Лене. Там искать тебя никто уже не будет – своих беглых хватает. У тебя же есть паспорт, а с ним хоть в Москву поезжай.

– Так что мне делать? – растерянно спросил Иван. – Зимой кочевать по тайге?

Об этом страшно было даже подумать. В тайге не каждый сможет выжить даже летом, а что уж говорить про зиму, когда всё живое попряталось в норы, а птицы улетели в тёплые края.

– Как сто делать? Охотиться со мной.

* * *

Первым делом Семён решил докупить продуктов. На мясе и рыбе, которые он заготовил впрок, вдвоём долго не протянешь. Для того, чтобы прожить длинную зиму, и не просто прожить, а ходить по тайге, затрачивая много энергии, требовались крупы, макароны, сахар, соль, чай. Ближайший магазин находился в деревне, откуда он только что приехал, и, чтобы ни у кого не возникло подозрений из-за того, что охотник Николаев покупает дополнительно продукты, когда для охоты ему хватило бы и тех, что он недавно взял, и откуда у него деньги, Иван уговорил его сделать лишних девяносто километров в обратную сторону.

Теперь Брукс возвращался назад, откуда недавно приехал на машине. Он сидел на нарте и, глядя на нетронутую снежную целину, думал о Жеке. После их встречи тот не выходил у него из головы. По дороге Иван видел не один лагерь, пообщался с охранниками и теперь не питал никаких иллюзий по поводу того, что в таких условиях, в каких содержались заключённые, можно выжить. Главное, к чему он пришёл, Жеку надо срочно спасать.

Для претворения в жизнь Жекиного плана побега требовалась помощь местных жителей. Один из них, да ещё со своим транспортом, оказался рядом с ним. Оставалось только его убедить в важности участия в этом «мероприятии», и Иван стал постепенно его готовить. Он рассказал о бесправии сталинского режима, о том, как кидают в тюрьмы тысячи безвинных людей и как по-скотски с ними обращаются конвоиры.

– Понимаешь, вся сталинская система направлена на унижение человека. В зоне из каждого, кто туда попадает, выжимают последние соки, а когда заключённый ничего не может, его уничтожают. Там сидят бесправные люди, которые обречены на смерть. Один из них – мой друг Жека. Я видел, что он тянет из последних сил. Из-за непосильной работы, постоянного недоедания он не переживёт эту зиму. Его надо срочно спасать.

Семён не отказывался и в то же время не горел желанием спасть какого-то неизвестного ему зэка. Тем более он знал, как охраняют заключённых и что ему грозит в случае неудачи. Иван не давил, но в то же время усиленно его обрабатывал. Хотел, чтобы тот сам пришёл к нужному ему решению.

– Понимаешь, у тебя есть нарта с прекрасными оленями, а у меня план побега, в котором всё продумано до мелочей. Вдвоём мы огромная сила, у нас всё получится.

– Хоросо, хоросо, подумаем, – ушёл от разговора охотник.

Продукты Семён купил без приключений и вдобавок умудрился привезти две бутылки спирта. Ивановы деньги сыграли решающую роль. Где Семён их взял, продавец не спрашивал, но он сам похвастался, что удачно продал добытых соболей.

Вечером они расположились в палатке. На низ Семён бросил оленьи шкуры из нарты, посередине поставил охотничью печку, которую выменял у какого-то охранника за трёх соболей. Печка оказалась удобной и лёгкой, но дно и бока почти прогорели, и как он её ни ремонтировал, вся светилась. Для ремонта Семён использовал консервные банки из-под американской тушёнки, собранные на помойке разведучастка, где заключённые добывали оловянную руду. Охотничьим ножом он отрезал верх и низ, а оставшуюся боковину разгибал. Получившуюся пластину клепал или прикручивал проволокой. От постоянного ремонта печка стала похожей на кочан капусты, но, несмотря на неприглядный вид, хуже греть не стала.

– Ну сто, Иван, разливай. – Семён поставил две алюминиевые кружки на оленью шкуру. – Как чувствовал, взял запасную. Ох, и попируем же сегодня! Давно водка не пил, только брага иногда перепадал. Колхоз сапсем плохо, деньги не платят. Получаю только аванс на продукты, дают, чтобы Семён с голоду не помер. Нет, в тайге жить лучше.

Выпив, он сразу опьянел и разговорился. Из него полезло всё, что накопилось за долгие годы.