Прииск «Безымянный»

– Не трожь его, не трожь, говорю тебе, он всю правду про тебя сказал. Мы охотники, а ты…

Он матерно заругался, и все, словно ждали этого, вскочили с мест. Началась потасовка. Жека врезал Василию, забрал у него нож. Досталось и поднявшемуся Михаилу. За охотников заступился хозяин дома, приревновавший Жеку к Марфе и считавший его чужаком, прибившимся к их стаду.

– Женя, оставь их в покое и больше никогда не трогай, – сказал он с угрозой в голосе, – они мои друзья. Не тронь, тебе говорю…

В пьяном угаре он разбил ему нос. Жека дал сдачу, Николай улетел на стол. С грохотом на пол посыпались стаканы и посуда, скатилась полупустая бутылка, а следом свалился обидчик.

– Да вы что, мужики, офигели, что ли? – пытался успокоить разбушевавшуюся компанию Жека. – Перестаньте или я всех выкину на улицу.

К таким разборкам он привык. Пройдя зону, Жека мог дать отпор любому. Схватив табуретку, на него бросился поднявшийся с пола охотник. В руке у Жеки оказался нож. Увернувшись от пущенной табуретки, бывший зэк ударил обидчика ножом и не успел ещё отскочить от падающего тела, как раздался выстрел. Выронив нож, Жека медленно опустился на пол. На глазах выступили слезы.

– Моё золото…

Он дёрнулся вперёд и, словно пытаясь поднять невидимое золото, вытянул руку. И его взгляд потух.

* * *

Жеку Левкова тихо похоронили на деревенском кладбище под чужой фамилией. Даже мёртвый, он мог заинтересовать соответствующие органы и привести к тем, кто помог ему бежать из лагеря. По делу геолога Брукса чекисты провели комплекс розыскных мероприятий и, не найдя его, дело закрыли. Майор Гайнуллин вскоре переехал в Магадан, а его место занял старший лейтенант Сердюков, получивший очередное звание. Хотя дело Брукса закончилось безрезультатно, Сердюков иногда о нём вспоминал, думая о том, каким хитрым и коварным может быть враг. Это держало его в тонусе и заставляло ещё пристальней всматриваться в лица окружающих, чтобы не пропустить врагов народа. Зато геологическая экспедиция после бесследного исчезновения Брукса будто осиротела.

– Жаль, хороший был человек! – часто слышалось из какого-нибудь кабинета. – Да, видать, не рассчитал своих сил: вмазал сверх меры и где-то замёрз. Пусть земля будет ему пухом.

Находились оппоненты, доказывавшие, что Брукс жив и обязательно найдётся. Больше всех усердствовал Сазонов, не хотевший даже слушать об его смерти.

– После того, что Иван пережил, я не могу поверить, что он замёрз, – говорил он простуженным голосом. – Нет, ребята, я уверен, Ваня вернётся. Вот отлежится с похмелья и обязательно придёт.

– Я тоже не могу поверить, что Вани не стало, – поддерживал его Шевцов. – Порой мне кажется, сейчас откроется дверь и он скажет: «Привет, мужики, вы чего сидите? Работать надо». Ей-богу, он жив. Чувствует моё сердце, Ваня не погиб.

– Ну, если бы он был живой, уже добрался бы давно до общаги. Да и вообще он не пил много. Так себе, баловался…

– Может, поселенцы завалили? – подхватил кто-то из компании. – Случайно, так сказать, попал под раздачу. За ними не заржавеет.

– А Ивана-то за что? Дорогу он не переходил никому, а с поселенцами никогда не вязался. Ну, разве что и правда где-то пересёкся. А так вроде не за что.

– Как не за что? Он же получил приличную зарплату. Знаете, сколько денег дали ему за полгода?

Кто-то почесал затылок, а кто-то тяжело вздохнул.

– Ну, тогда ты, скорее всего, прав: ведь его деньги не нашли. Все вещи на месте, а денежки как будто испарились.

Выписанную премию геологи пропили за спасение его души. Месторождение олова, открытое его геологической партией, вскоре начали разрабатывать, а первооткрывателем стал начальник экспедиции и главный геолог, оформившие заявку на себя. После этого про Брукса больше не вспоминали. Зачем тревожить покойника – в этом мире ему больше ничего уже не нужно. Но Иван остался жив и, забрав с собой Настю, благополучно добрался до Ленинграда. Там его никто уже не искал.

Книга третья. Последний переход

Глава 26. Научная конференция

На пороге стояла зима. Иногда пролетали редкие снежинки, как бы напоминая о скором похолодании. Замёрзшие лужи, оттаивали только к полудню, а ночью их снова заковывало льдом.

В голове у Закатова крепко засела мысль о золоте, которое Ян привёз из Китая. С ним могло быть связано что угодно, но самое неприятное – не было известно, откуда оно, поэтому так же, как золотой песок Охлопкова, «китайский подарок» завис в его базе данных. Подсознательно Фёдор ожидал от результатов анализов чего-то необычного. Чего именно, он не смог бы сказать никому, но в то, что полученные данные должны пролить свет на что-то важное, твёрдо верил.

Разобрав привезённые пробы и сдав их в лабораторию, он засел за информационный отчёт, а параллельно готовил доклад к научной конференции в Иркутске. С заявкой и тезисами он безвозвратно опоздал, из-за чего не попал в число участников, но, созвонившись с организаторами, получил «добро» на выступление без публикации тезисов.