Приключения

государства характер свободы и здравомыслия. В таком мнении есть даже известная доля истины, поскольку оно основывает, пусть только теоретически, государственную власть на концепции, существенно отличной от той, ка¬ кая полагает всю власть собственностью одного человека, который, в свою очередь, есть представитель непогреши¬ мого и всемогущего Правителя Мира. Нам незачем пу¬ скаться в обсуждение первого из упомянутых принципов;; достаточно лишь добавить, что существуют положения, столь порочные по самой своей природе, что достаточно лишь просто выразить их в отчетливой и ясной форме, как они сами опровергнут себя. Что же касается второго, то мы вынуждены ненадолго отвлечься от темы нашего рас¬ сказа и рассмотреть заблуждения, свойственные Венеции того времени. Когда патриции Святого Марка закладывали полити¬ ческие устои своего общества, им* вероятно, казалось, что сделано все необходимое, чтобы государство по праву носило высокое и благородное имя «республика». Они отошли от общепринятого порядка и, подобно многим другим — здесь они не были ни первыми, ни последни¬ ми, — мнили, что сделать несколько робких шагов в на¬ правлении государственного благоустройства достаточно, чтобы сразу достигнуть совершенства. Венеция не при¬ держивалась учения о божественной природе верховной власти, и, поскольку ее дож был не более чем пышным театральным персонажем, она дерзко уверовала в свое право называться республикой. Венецианцы считали главнейшей целью правительства защиту интересов наи¬ более блестящих и знатных членов общества и, до конца верные этому опасному, хотя и соблазнительному заблу¬ ждению, видели в коллективности власти общественное благо. Можно утверждать, что определяющей тенденцией любых общественных отношений является то, что силь¬ ным свойственно становиться сильнее, а слабым — сла¬ бее, пока либо первые не потеряют способности властво¬ вать, либо вторые — терпеть. В этой важной истине зало¬ жена тайна гибели всех государств, рухнувших под тя¬ жестью собственных злоупотреблений. Урок, который сле¬ дует извлечь из нее, состоит в необходимости укрепить основу, на коей строится общество, чтобы обеспечить 142

справедливую защиту интересов всего народа, без чего развитие государства прекратится и в конце концов соб¬ ственные крайности приведут его к упадку. Венеция, несмотря на тщеславное упорство, с каким она цеплялась за название «республика», была в дейст¬ вительности замкнутой, грубой и чрезвычайно жестокой олигархией. Единственное, что давало ей право претен¬ довать на название республики, был отказ от уже упомя¬ нутого откровенно бесстыдного принципа; что же касается действий, то малодушной и нетерпимой своей замкну¬ тостью, каждым актом своей внешней и внутренней политики она вполне заслужила два последних упрека. Правлению аристократии постоянно не хватает как обая¬ ния личности, благодаря которому деспотическую власть норой смягчают особенности характера диктатора, так и великодушных и человечных устремлений народовластия. Правда, достоинством подобной формы правления яв¬ ляется то, что на место интересов отдельных людей она ставит интересы государства, но, к несчастью, государство для всех она превращает в государство для немногих. Аристократия отличается — и всегда отличалась, хотя, конечно, в разной степени в различные эпохи, сообразно с господствующими взглядами и обстановкой — эгоистич¬ ностью, свойственной всем правящим группам, поскольку ответственность одного человека в силу того, что в своих действиях он вынужден подчиняться интересам правя¬ щей группы, распыляется, дробясь между множеством людей. В период, о котором мы пишем, Италия насчиты¬ вала несколько таких самозванных республик, среди ко¬ торых нельзя назвать ни одной, где власть действительно была бы отдана народу, хотя, вероятно, все они рано или поздно приводились в качестве доказательства неспособ¬ ности народа управлять собой. Основу венецианской политики составляли сословные различия, ни в коей мере не определявшиеся волей боль¬ шинства. Власть, хотя и не принадлежавшая одному че¬ ловеку, была здесь наследственным правом не в меньшей степени, чем в странах, где она открыто признавалась даром провидения. Сословие патрициев пользовалось вы¬ сокими и исключительными привилегиями, которые охра¬ нялись и поддерживались с чрезвычайным себялюбием и всеми средствами. Тот, кто не рожден был править, едва ли мог надеяться, .что ему когда-либо будет, дано 143