Приключения англичанина

Но ежели поразмыслить, амазонки опаснее. Хорошо помнится история некоторого рыцаря из Линкольна. Влюбился в даму, отличную от пресловутых. Сия скакала верхом, играла в мяч на равных с мужчинами, владела многими видами холодного оружия. На пиршествах исполняла сирвенты Бертрана де Борна, аккомпанируя себе на мандоле. Э-эх, настоящему рыцарю желанная жена. Все настоящие завидовали удачнику, когда удостоился взаимности. Но уже на исходе медового месяца дама запретила распивать в замке спиртные напитки, в гости на пиршества перестала отпускать. Рыцарь собирался странствовать с нею вдвоем по свету, обсуждать на скаку вирши, плечом к плечу сражаться с драконами. Она же наплодила детишек, сделалась поперек себя шире. Будучи тяжела на руку, помыкала им: в Ирландию гоняла за лещадками из камня зеленого для облицовки замковых стен, во Францию – с заданием привезти модные сапоги. Однажды сэр Ричард встретил его на лесной дороге, сей возвращался из Константинополя, куда послан был за листовым стеклом (амазонка, на сквозняки сетуя, застеклить пожелала амбразуры замковые во упреждение простуд детских и собственных). Рыцарь к разговору не был способен, все подбегал к телегам, ощупывал обложенное соломою стекло. «Ежели не довезу в целости, прибьет меня стерва», – вырвалось у него унылое. Латы на горемыке громыхали, толь трепетал внутри оных. Сэр Ричард тогда же дал себе зарок: жениться лишь после откровенного собеседования с избранною дамою, лишь выведав ея воззрения на совместную жизнь. Ныне, о сем неудачнике вспомянув, вспомянул и зарок.

Сызнова скакал лесными дорогами. Птицы щебетали звучно. Решил сделать привал, почистить латы.

Только спешился, как услыхал слева от дороги женские крики:

«Спасите! Помогите! Насильничают!»

Чертыхнулся, однако вытащил меч из ножен. Продирался чрез заросли, в шлеме худо различал, откуда доносятся крики, но забрало не поднимал, опытный.

И с треском провалился в яму! По грудь! Гулко бубнил, барахтаясь.

Наконец, напружился, из всех сил подпрыгнул, и хоть не так ловко, как умел в молодости, но выпрыгнул! Выбежал, шумно дыша, на открытое место. Не поздно ли? Посредине стоял огромный косматый монстр и обеими лапами держался за детородную дубину. У ног выродка валялась без чувств дама.

Сэр Ричард сразу сообразил, что здесь произошло, поднял забрало и гаркнул:

«Ну ты, урод, ща у меня получишь!»

Начал изготавливаться к поединку: опускать забрало, расставлять ноги пошире.

Однако монстр воздел свою дубину толь недосягаемо и ахнул ею по шлему толь мощно, что опрокинулся сэр Ричард на спину... а когда очнулся, стенаниями полнился воздух.

Сел, поднял забрало. В глазах двоилось.

Неподалеку на корточках монстр, лапами прикрыв промежность, раскачивался, сей же и стенал. Даже верхи дерев заляпаны были алым.

Превозмогая головокружение, встал. Монстр, все на корточках, запрыгал к чаще, протаранил себе собою же проход и скрылся.

Зашевелился ворох тряпок, из-под коего выпросталась взлохмаченная дама, она истерически смеялась и кричала:

«Победа, сэр Ричард, победа! Мы победили!»

Но тотчас и разрыдалась, уткнулась в рваные свои юбки.

Скинул латные рукавицы, снял шлем. Двумя перстами, кривясь от отвращения, сорвал с шишака кровавый лоскут мяса.

Протянул даме руку, желая помочь подняться...

«Ты? – опешил, вчерашнюю опознав. – Ты как тут?.. Ты что тут?..»

«К подруге я ехала, – отвечала плакса. – Между прочим, к виконтессе. Туда же, куда и вы, доблестный сэр Ричард. Хи-хи.»

Хихиканье нежданно взбесило. Сам на себя подивился, как зашумело в ушах. Или то было следствием удара по голове? Да нет, к ударам таковым был привычен. Э, как бы то ни было, сдержался, смолчал.

Дама уж отряхивалась, уж поправляла прическу.

«Как же ты чрез ущелье перебралась?» – все же спросил, все же представить себе не мог, как же она чрез ущелье-то...

«Ущелье? Не знаю никакого ущелья. Оседлала ослика и поехала, а сей дурачок вдруг как выскочит...»

«Погоди, погоди, ты ведь ехала поначалу лиственным лесом, каковой затем сменился сухостоем, так ли? После простерлась пред тобою черная выгоревшая равнина...»

«Ничего не простерлось. Ехала себе и ехала, а когда дурачок выскочил и ослик с перепугу взбрыкнул, я свалилась. Дурачок потащил меня в чащу и... и...» – и она сызнова разрыдалась.

«Ну, ладно, ладно, – стал утешать и даже похлопал по спине. – Никто, кроме меня, не видел, а я никому и не скажу...» – а сам озирался в тоске, искал глазами, куда запропастился ослик. Претерпевшая запросто могла обратиться с просьбой подбросить до замка виконтессы. И времени было жалко, и коня уставшего.

«Тебя как зовут-то?» – спросил, чтобы не молчать.

«Мадлен», – не чинясь представилась дама.

«Ну пошли, Мадлен, – сказал, вздохнув, – поищем твое средство передвижения».

Они вернулись на дорогу и увидели искомого ослика, беседующего с конем сэра Ричарда.

«Отлично! – вскричала дама. – В корзине, к седлу притороченной, я везу подруге три бутылки вина и жареного гуся. Мы имеем полное право откупорить бутылочку и отметить победу».