Приключения Барона Мюнхгаузена

На значительной высоте над гротом стоит храм. Я называю это место Зубец. Отсюда моим глазам открывается живописная панорама. И я тоже велел построить его на китайский манер по рисунку, полученному мною от императора Хи-Кинга. Я часто услаждаюсь здесь со своими друзьями или в одиночестве доверительными беседами со своим милым городом, который я так хотел бы видеть более счастливым, с горами, со всеми предметами дикой и культивированной природы, — полный радости от произведений своего искусства. Когда я смотрю отсюда вниз, то от этой высоты и от высоты моих проектов у меня часто кружится голова, а мой кошелек не может и не хочет позволить мне этого. Субсидии из Лифляндии слишком скоро пошли на убыль. Мои богатства растащили у меня в разных местах. Того, что я получаю со своих поместий, хватает только на завтрак. Вот если бы у меня сейчас были деньги, которые я привез из Константинополя в Италию! Тогда можно было бы увидеть чудеса. И все же это было бы чревато опасными последствиями, — ведь кто знает, на что бы эти деньги сгодились.

Моя охота, несколько собак, моя гора для увеселений, мой сад, моя верховая лошадь, моя табачная трубка — вот и все, что более всего занимает меня. Многочисленные немецкие зайцы и северные медведи должны были капитулировать передо мной. Однако я кое над кем так подшутил, что он лишился слуха и зрения. Но и здесь не могу я не упомянуть одну собаку, которую я выдрессировал так, что она без меня могла ходить на охоту. По моему заказу для нее изготовили специальное ружье, я повесил его при помощи особых креплений на бок, привязал ее хвост к курку, и собаке так повезло, что она принесла мне со своей первой вылазки двух зайцев, которых подстрелила одним выстрелом.

Однако, к несчастью, я потерял эту верную собаку. Однажды мы были на охоте, собака ушла слишком далеко, что-то нашла, сделала стойку и думала, что ее хозяин подойдет. Мюнхгаузен не подходит, а собака все стоит тут и стоит. Через полгода я ее наконец случайно нашел совершенно усохшей в той же позе. Любители могут увидеть ее в моем естественнонаучном кабинете, где я отвел для нее лучшее место.

Мою оружейную кладовую любители всегда найдут в полном порядке. Хорошо известно мое ружье, из которого я выбил в Лифляндии медведей из их шкур, а у своего слуги — гульдены между большим и указательным пальцем. Я проделываю это и сейчас с каждым, кто пожелает убедиться в достоверности этого. Однако я заранее должен вам сказать, что уже несколько лет немного дрожу. Поэтому я не могу поручиться за большой и указательный палец. Впрочем, мое ружье — живой и непреходящий пример моих дел. На нем наверняка около 200 отметин, каждая из которых означает одного медведя, убитого моей собственной рукой.

В завершении моего рассказа следует описать мою самую прекрасную комнату. Изнутри она полностью отделана прекраснейшим китайским ореховым деревом. Подарил его мне император Хи-Кинг, с которым я переписываюсь уже 50 лет. Что-либо лучшее невозможно себе вообразить. Ни одна кисть не нарисует все это так живо. Все, что можно придумать и представить и что каждому захочется увидеть, — он здесь увидит. Я сам всегда поражаюсь, когда вхожу в свою комнату. Пеликан, который кормит семь малышей, выглядит естественнее, чем настоящий. Как будто действительно видишь его, разрывающего себе грудь, видишь, как брызжет кровь, и детеныши ее сосут. Недалеко — гремучая змея, настолько похожая на настоящую, что действительно слышишь, как она шипит. Козел на вершине скалы в тот момент, когда он собирается броситься вниз. Мой Султан в углу, как живой, когда он поедает мой желудок; моя скачка над полем пшеницы; мои чудесные приключения на море; моя поездка по воде; опасности — дракон у Сеннара; путешествие со страусом на Луну, на Марс, на Юпитер; мое возвращение на парашюте — и с соломой сквозь Луну; живая масляная бочка; эскорт саней; происшествие у Новгорода с медведем; мое путешествие на охотничьей сумке; опасные приключения в болоте у Нарвы; моя прекрасная трактирщица; моя любимая добрая жена; мой милый Боденвердер; мой сад; мой грот; моя увеселительная гора, — короче говоря, вся моя история наглядно показана на картинах этой комнаты. И так каждый может придумать историю по своему желанию. И на этом конец.

ЭЛЕГИЯ[238]

[239]

на смерть барона фон Мюнхгаузена как памятник от его друзей и почитателей