Приключения «чебурашки»

Здоровый не обиделся. К такому отношению он привык. В эту компанию, где прежде всего ценилось наличие фирменного шмотья, крупных «карманных» денег и умения достать любой дефицит, он попал благодаря физической силе — был телохранителем всех прочих приятелей. А еще его подпустили к себе именно из-за таких вот моментов: на фоне бесхитростного кокуйского парня сами себе городские мальчики и девочки казались аристократами. Он же терпеливо сносил шутки, боясь потерять доступ к таким блестящим и, как искренне думал, — умным людям. Учась в Чите на горного мастера и живя у неласковой тетки, он млел от того, в какой компании ему довелось быть, и очень хотел, чтобы его увидел кто-нибудь из своих, поселковых пацанов. А еще — Рита, которая, пару раз позволив проводить себя после танцев в сельском клубе, переключилась на дембеля Чира. Тот щеголял по поселку до самых холодов в голубом берете и аксельбантах.

Стас, сынок хозяев квартиры, сидел с девушками на золотистом велюровом диване и комментировал немецкий каталог. Но в это же время пытался заглянуть за отворот блузки Наташки — яркой блондинки из параллельного, 10 «б» класса. По слухам, Наташка была опытной девушкой, с которой лишился невинности не один парень. Сегодня Стас и хотел это проверить.

В дверь резко зазвонили.

— Предки? — испуганно спросил кто-то.

Стас убавил музыку и подошел к двери.

— Кто?

— Милиция!

Дверь моментально распахнулась. Один из гостей Стаса, с серым худым лицом, выбросил в форточку какой-то маленький пакетик и отступил внутрь жилья, в тень.

— Ты хозяин? — спросил побледневшего Стаса сухой коричневолицый лейтенант.

— Ну, я, — старался соблюсти видимость достоинства подросток.

— Почему нарушаем?

— А что мы сделали?

— Тебе известно, что после 23 часов прослушивание громкой музыки является нарушением? Людям на работу завтра, а ты спать мешаешь! Документы!

— Да все, мы не будем больше!

— Документы, я сказал!!

Позади лейтенанта разместился невысокий, но очень широкий в плечах сержант. Он презрительно оглядывал роскошную обстановку.

Тем временем Стас притащил паспорт.

— Так, несовершеннолетний, значит? И нетрезвый?

— Трезвый!

— Так, экспертиза установит, и если пил — маме с папой мало не покажется! Кстати, где родители?

— У друзей…

— Звони им, пусть едут!

— Они за городом.

— Тогда собирайся! Поедем в отделение!

— Да за что? Я все, выключил музыку, больше такого не повторится!

— Мне тебя силой тащить? Быстро, я сказал. Родители за тобой придут. И все прочие, готовим документы и собираемся!

Молодежь было загундосила, одна из девиц было вякнула — «у меня папка в прокуратуре работает», но лейтенант жестко, остервенело рявкнул:

— Быстро собрались!

Пока в прихожей началась толкотня, сержант ступил в квартиру, прошелся по комнатам. Потом, оглянувшись на толпу, незаметно сунул за пазуху едва початую высокую бутылку и еще одну — с «Дюшесом».

В отделении шла обычная работа — доставляли пьяных, кухонных и уличных скандалистов, те оправдывались, ругались или орали песни, пока не получали по почкам. Хрипели рации, лязгали решетки «обезьянника». Гостей Стаса отпустили, переписав данные их документов, самого его, уже в открытую ревущего, усадили возле решетки помещения для задержанных. Оттуда сразу раздался едкий говорок:

— Эй, фраерок, подмахни разок! — и камера заржала.

— Пельменев, сейчас ты мне подмахнешь, рот закрыл! — отозвался дежурный.

В это время в комнате отдыха сержант продемонстрировал лейтехе конфискат.

— Смотри-ка, не наша! Ме… та… ха какая-то.

— Сам ты «метаха», — беззлобно поддел его офицер и ударом кулака вскрыл «Дюшес», прижав крышку к краю крашенного желтой эмалью стола. — «Метакса» это. Греческий коньяк. Живут же, гады! Сопли еще зеленые, а уже — «Метакса». В армию бы его, так ведь не пойдет!

— Коньяк-то хороший? — не расставался сержант с бутылкой.

— После смены попробуешь, — и напиток отправился в тумбочку стола.

— Ты пил?

— Пил, — глотнул лимонада лейтенант и устало откинулся на спинку вышарканного дивана, — в Баграме.

Он замолчал и прикрыл воспаленные глаза. Неоновые лампы тускло освещали светло-коричневый пол с черными мазками, оставшимися от сапог и ботинок. Плотный задымленный воздух делал лица людей похожими на маски манекенов.

Утром следующего дня веселая алкоголичка Рая, отбывая последние сутки административного ареста, мыла пол в отделении. Приметив в мусорном ведре «чебурашку», быстро сунула ее в карман темно-синего рабочего халата.

***

И опять повторился круг воскрешения бутылки. В моечном цехе вместо той, что сокрушалась о судьбе сына, теперь стояла молодая, ярко-белая и сильно накрашенная девчонка. Вокруг нее появлялись грузчики со склада и другие заводские мужики. Притирались сзади и сбоку, заигрывали, шлепали по обтянутой джинсами попке. Девица визгливо хохотала и на все приставания отвечала только двумя фразами: «Тебе это надо?» или «Че, сдурел, что ли?».