Приключения Ёженьки и других нарисованных человечков

- Разве ты не знаешь, если мы уплывём, завтра казнят отца?! - ответила Ёженька.

- Тебе всё равно не спасти его, - вздохнул океан.

- Пусть нас только двое, мы не оставим отца.

Сказав это, Ёженька обняла Маленького Ежа, и они пообещали друг другу: если придётся - умереть, но не отступить.

А небо светлело, и стало видно, как строятся Бешеные буквы. Слышно стало, как буква «Б» бьёт, барабанит в барабан, а кровавая буква «К» командует:

- Ать-два!.. Ать-два! Вперёд, на Ёженьку!..

В последний раз обратился Добрый Художник к букве «Ч», которая с мечом в руке стояла у дверей сараюшки-развалюшки - его тюрьмы:

- Отпусти меня на волю! Слышишь барабан?! Бешеные буквы идут воевать с Ёженькой и Маленьким Ежом. Без меня дети погибнут. Вспомни, что ты не чужая, не чёрствая буква, а чистая, человеческая. Отпусти меня на волю, чтобы я помог Ёженьке!

- И чччеловек бывает ччччёрствым и ччччужим, - с трудом выговаривая слова, сказала мрачная, молчаливая буква «Ч».

- Нет, нет, тот, кто стал чёрствым и для всех чужим, - уже не человек!

Задумалась буква «Ч».

И, подумав, как ещё ни разу в жизни не думала, опустила она свой меч, раскрыла дверь сараюшки-тюрьмы и тихо сказала:

- Ты прав, добрый ччччеловек. Пусть будет по-твоему…

Памм-пампампам-памм… - бьёт, барабанит барабан.

Поднялась Ёженька вместе с Маленьким Ежом на скалу, вложили они стрелы в луки и ждут врага.

- Ать-два… Ать-два! - командует кровавая буква «К».

Идут, ползут Бешеные буквы.

Выстрелили Ёженька и Маленький Еж из луков. Хорошо прицелились, метко выстрелили, но стрелы не пробили вражеских железных щитов.

Метнули они копья; копья сломались, ударившись о железо.

Тихо, страшно, только слышится - памм-пампампам-памм - бой барабанов да шуршание шпионов-змей.

Вот уже Бешеные у подножия скалы.

- Сдавайтесь! - крикнула «К».

- Ни за что! - ответила Ёженька.

- Лучше мы бросимся со скалы и разобьёмся! - сказал Маленький Ёж.

Ползут по склону скалы Бешеные буквы. Со всех сторон ползут…

Но что это?! Взбаламутился океан, затряслась земля, расступились волны, и на берег выскочило Чудовище-Пятирог.

Ах, как вовремя оно подоспело, милое Чудовище, - в самую распоследнюю секунду!

Оно выскочило на берег, отряхнулось, улыбнулось Ёженьке и бросилось на Бешеные буквы. Справа от него выскочили из океана белые медведи с белыми медвежатами. А слева - тюлени с тюленятами, моржи с моржатами, котики со своими котятами. И все они тоже отряхнулись, улыбнулись Ёженьке и бросились на врага.

Вот какая грозная армия!

Испугались Бешеные и побежали что было мочи.

- Всё равно догоню и растопчу! - заревело Чудовище.

Очень уж оно переволновалось за Ёженьку и рассердилось; и добрый может рассердиться.

- Стойте! - раздался вдруг голос Доброго Художника.

Все послушались и остановились.

А Художник подбежал к Чудовищу, погладил его и, обернувшись к Бешеным, сказал:

- Ведь главное, что вы - буквы! А то, что вас сделали бешеными, забудьте, забудьте! «К», оставь коварство и кровожадность, ты ведь кроткая, красивая. Милая «М», ты - буква матерей и младенцев, всех маленьких и милых, игрушечных мишек и матрёшек, всех молодых и мудрых. А ты, «Л», - буква ласковых, любимых и любящих. Зачем вам воевать с детьми?!

Задумалась, поникла головой «М»; отошла в сторонку «Л».

- А я злая, зловредная, завистливая, змеиная буква и всё равно буду жжжжа-лить, потому что у меня ядовитое змеиное жжжжало, - прошипела «3».

- Неправда! - сказал Художник. - Ты, «3», только притворяешься злой, а на самом деле ты заботливая, и звериная - а звери добрые, - и зелёная, как деревья и трава.

И только Художник сказал это, прилетел доктор Дятел, разложил на столике под деревом щипцы, шприцы, козьи ножки и всякие другие штуки, которыми рвут больные зубы, и вывесил на стволе сосны объявление:

Выстроилась змеиная очередь.

Скоро не стало в здешних местах ядовитых змей.

Только одна самая вредная Змея не захотела отдать ядовитое жало. Поползла она к Злому Художнику, приползла и зашипела:

- Мы побежжждены!..

«Надо бежать», - решил Злой Художник; он ведь был злой да трусливый. И побежал что было мочи.

Продирается он сквозь колючие кустарники, с кочки на кочку перепрыгивает, карабкается через горы и скалы.

А за ним ползёт Змея.

Совсем они выбились из сил и вдруг видят - среди дремучего бора избушка на курьих ножках. На пороге сама Баба-яга.

- Спаси нас, кума! - взмолился Злой Художник.

- Хи-хи-хи, я битым не спасительница, - ответила Баба-яга. - Это добрые да глупые любят несчастненьких. И больше не кума я вам, дуракам, а хозяйка. Будешь ты, Злой, воду мне таскать, печь топить и щи варить. А сам будешь под лавкой спать да кости глодать. А тебя, Змея, я на цепь посажу, вместо собаки; собака-то сбежала, не захотела мне служить.

- А если я опять в силу войду? - спросил Злой.

- Если бы да кабы… Тогда другой разговор. А теперь - марш в лес! Чтобы к вечеру сто вязанок дров принёс!..

А Коршун тем временем опустился на землю около Доброго Художника и сказал:

- Ужасно надоело быть злой птицей Коршуном. Пожалуйста, прими меня к себе в дети!