Приключения в Красном море. Книга 1

— Я вернусь на судно вплавь! — кричит он в интервале между пируэтами.

Мне приходится придать своему лицу строгое выражение, чтобы заставить его сесть в хури. Абди берет в руки весло и уверенно орудует им, распевая во все горло; можно подумать, что в него вселился какой-то бес…

XXIII

Шпион Аджи

Несмотря на то что мне не терпится поскорее увидеть Хейдина, я отправляюсь к нему лишь с наступлением темноты.

На этот раз славный пес узнает меня и встречает, как старого знакомого. На его хозяине длинная арабская рубаха в белую и черную полоску. Кажется, он надел ее, подобно тому, как надевают старые тапочки, возвратясь домой и желая забыть свою строгую военную форму.

Я спрашиваю, откуда ему стало известно, что А бди, заживо погребенному в горах, грозит гибель.

Он молча улыбается, а затем произносит:

— Вчера вечером, узнав о том, что Абди исчез, я велел разыскать Аджи Нура, осведомителя и лагерного дворника, о котором мне рассказывал Абди. Он служит не у меня, он работает, осмелюсь так сказать, на людей, гораздо более могущественных, чем я… Мне многое известно о сомалийцах, проживающих в Адене, и Аджи Нур не исключение. Почти за каждым шпионом водятся какие-нибудь темные делишки в прошлом, благодаря которым начальство держит их в руках. Они не в силах расстаться со своим подлым ремеслом, точно так же, как публичная девка не может покинуть дом терпимости. Мне достаточно шепнуть пару слов вождю племени, из которого происходит Аджи, чтобы он лишился верблюдов и баранов. Аджи отлично знает, что там, в джунглях, вряд ли можно рассчитывать на поддержку влиятельных особ, покровительствующих ему здесь… Словом, осознавая свою уязвимость, он сообщил мне кое-какие сведения, необходимые для того, чтобы выйти на след Абди. Он рассказал, что тот не стал дожидаться его у ворот лагеря вечером, чтобы вместе добраться до города, и, вероятно, пошел берегом моря. Аджи бросился ему вдогонку. До него уже оставалось небольшое расстояние, когда камень вырвался из-под его ноги, и Абди, перепугавшись, полез на гору. Тогда Аджи поспешил за ним, чтобы выяснить, куда он направился… Возле руин старой крепостной стены сомалиец якобы потерял его из виду. «Он так и не появился, — добавил Аджи, задумавшись на мгновение, — должно быть, сломал ногу или погиб, упав в одну из глубоких траншей, невидимых в темноте…» Это последнее предположение показалось мне частичным признанием, и у меня возникло подозрение, почти уверенность, что тебе надо отправиться на поиски его тела… Теперь, после того что ты мне рассказал, все прояснилось: Аджи, скорее всего, сговорился с другими коллегами из той же почтенной корпорации и подстроил Абди западню. Ему ведь известно, что за подобные мелкие операции, если они оканчиваются удачей, выдают премию… О, не Бог весть что! Отпуск на пятнадцать дней, чтобы подышать воздухом родных мест, и денежная сумма в размере десяти — пятнадцати рупий, не больше. Однако и ради этого стоит отправить к праотцам своего соотечественника, тем более что в данном случае речь идет о митгане, каким является Абди. Когда человек, кем бы он ни был, уверен в собственной безнаказанности, жизнь ему подобных существ становится пустяком. Это все из разряда историй о мандаринах!.. Когда Аджи и его сообщники поняли, что Абди заперся в каземате, они завалили дверь камнями. Это было остроумное решение. Если бы не нюх моей собаки, вполне вероятно, что тебе предложили бы вернуть пленника за скромное вознаграждение. Эти люди, и особенно здесь, готовы на все!.. Я убедил Аджи в том, что мы с тобой считаем его спасителем Абди. Таким образом, ты можешь, если сочтешь нужным, поблагодарить его, когда увидишься с ним. Впрочем, он, кажется, боится тебя, будто его совесть, если таковая у него имеется, не совсем спокойна на твой счет.

— Спасибо, — говорю я, — ты словно прочел мои мысли, я действительно думаю поблагодарить Аджи, пока не пришло время воздать ему по его заслугам.

* * *

На другой день утром я приступаю к выполнению бесконечных формальностей, необходимых для получения судового патента. Мне выдадут его не раньше чем через сутки, и то лишь в том случае, если все пойдет успешно.

В Адене каждый чиновник-туземец, начиная от посыльного и кончая самым важным секретарем, оказывает снисхождение публике, имеющей с ним дело, только после получения нескольких анна[64]. Это в порядке вещей: никто этому не удивляется, и все довольны.

Получив четыре анна (в то время сорок сантимов), чиновник преображается у вас на глазах и выполняет все, о чем вы его попросите. Сверх этого, без дополнительных вознаграждений он с улыбкой приветствует вас, повстречав на улице.

Я дал рупию посыльному, и он взялся подписать мои бумаги в санитарном отделе, в порту и в таможне. Эти три конторы расположены в трех разных местах, наиболее удаленных от вулканического аденского полуострова. Чтобы получить эти подписи, надо преодолеть дистанцию в двенадцать километров.