Приключения в Красном море. Книга 1

Я думаю о входе в Губет-Караб[40] шириной всего 180 метров, доступный только в определенные часы по причине мощного течения, возникающего в приливы и отливы. Все зависит от того, позволит ли мне разница в скорости приплыть туда в наиболее благоприятное время. Я вычисляю, что у входа в залив надо быть в четыре вечера, опередив при этом таможенников на два часа. Таким образом, я буду довольно долго дразнить их, сохраняя преимущество в дистанции. Но я замечаю, что их парус увеличивается в размерах; они догоняют меня быстрее, чем я предполагал. Корпус моей фелюги сильно оброс ракушками, что и приводит к потере в скорости.

Чтобы поскорее отыскать нужное течение, я поворачиваю к побережью исса. Появляются внушительные скалы, черные стены с рядом выступающих в море мысов. Мне известны все стоянки, способные приютить небольшие суда за этими мысами, которые защищают их от восточного муссона и волн, устремляющихся в залив, как в воронку.

Мы плывем теперь в четырех или пяти кабельтовых от берега, представляющего собой отвесные утесы. Море нападает на скалы, яростно бурлит, а на восточных склонах каждого мыса высокие валы разлетаются снопами брызг, оставляя белые пенистые каскады между вулканическими глыбами. Все черно в этих горах, нигде не видно никаких жилищ, даже вдали. Эти огромные базальтовые плиты когда-то обрушились в море, которое, кажется, приходит в бешенство, наталкиваясь на эту невозмутимую преграду. Карликовые мимозы, Ощетинившиеся длинными колючками, похожие издали на сероватый пух, покрывают эти плато, насколько хватает взгляда, до самых отдаленных вершин. Иногда, у входа в ложбины, на обломках черных скал видны белые движущиеся точки. Это козьи стада. Пастухи, выходцы из племени исса, невидимы; они сливаются с вулканическими породами.

Пока мы плывем мимо череды спускающихся к берегу оврагов, с их крохотными черными или коричневыми песчаными пляжами, расстояние между нами и таможенным судном сокращается. Нас разделяет не более трех миль. Надо срочно принимать какое-то решение.

Впереди в нескольких милях, подобно гигантской змее, вытянулся мыс Дебелеба. За ним, на западе, находится просторная якорная стоянка с глубинами от семи до восьми метров. Может быть, мы успеем добраться до нее и, будучи невидимыми для таможенного судна, затопим фелюгу и укроемся в горах. Я рискую все потерять, однако честь будет спасена. Позднее я попытаюсь поднять свой груз с небольшой глубины.

Действовать надо быстро, так как при таком сильном ветре таможенное судно настигнет нас минут через двадцать.

На этом побережье, где обитают исса, единственным промыслом местных жителей является заготовка дров. Туземцы собирают древесину на небольших пляжах, у входа в овраги и продают ее матросам фелюг, которые доставляют этот товар в Перим, где дрова ценятся очень высоко. Но эти пустынные и недружелюбные горы являются французской колонией, поэтому французские власти претендуют на уплату пошлины за лес. Согласно действующему положению, иностранные фелюги обязаны причаливать в Джибути, чтобы уплатить пошлину в зависимости от тоннажа и получить разрешение на сбор дров на этих диких берегах. Само собой разумеется, что лишь немногие арабы тратят время и деньги, по своей воле приплывая в Джибути. Они знают, чего стоит береговое наблюдение, и доверяются быстроходности своих зарук. Таким образом, они прямиком направляются к местам погрузки и уплывают обратно, игнорируя распоряжения властей. Арабы умеют издали опознавать паруса различных таможенных судов, и этого им бывает достаточно, чтобы уклониться от неприятной встречи.

Огибая косу, я вижу в глубине стоянки заруку. Парус свернут на рее, поднятом до верхнего предела, иначе говоря, все готово к тому, чтобы срочно выйти в море. Эта подробность указывает на незаконный характер операций, которыми занято это судно.

Увидев нас, неизвестно откуда появившийся экипаж бросается в воду, чтобы вплавь добраться до своего судна.

Мои планы тотчас меняются. Я затоплю фелюгу лишь наполовину. Я принимаюсь судорожно сбрасывать балласт за борт, направив судно прямо на заруку. Отчаянно жестикулируя, мы кричим:

— Таможня! Таможня!

Такие вещи схватывают в одно мгновение. На заруке молниеносно поднимают малый якорь, с резким щелчком парус разворачивается, и, накренившись набок, судно быстро покидает стоянку. Вся операция занимает не более пяти минут и проходит незамеченной для таможенного судна, поскольку это место заслонено мысом, который мы обогнули.

Не обращая внимания на заруку, которая мчится полным ходом, выпрыгивая над высокими волнами, словно летающая рыба, мы бросаем за борт мачту, рей и парус. Течением и ветром их отнесет в глубь залива. Затем, ударив брусом по обшивке, я проделываю в ней отверстие, но на уровне ватерлинии, чтобы позднее можно было без труда заделать пробоину.