Приключения в Красном море. Книга 3

Прибыв на судно, я изображаю радость при виде Махмуда и выражаю сожаление по поводу того, что не могу взять его на борт в силу не зависящих от меня обстоятельств. Негр как будто соглашается, но на его лице написаны любопытство и недоверие. Я поручаю Абди проводить нашего гостя на берег и заодно выполнить мое поручение. Он возвращается вечером и сообщает, что сомалиец, как я и ожидал, поспешно покинул Суэц и, видимо, направился в Каир. Абди сказал Махмуду, что «Альтаир» снимается с якоря через три дня — за это время Реис успеет подготовиться к отплытию. Я тоже снаряжаю небольшую шлюпку, которой легко может управлять один человек, и снабжаю ее мачтой и парусом. Каждое утро до полудня дует попутный северный ветер, и лодка без труда доберется до места назначения, даже если бриз будет крепчать. Я посылаю в бухту рулевого Шехема, запомнившего это место. Он отправляется в путь ночью, под покровом темноты.

Я наведываюсь к Манолакису два раза в день, справляясь о движении судов, но, судя по всему, парусник Османо не собирается покидать порт. Меня также удивляет, что сомалиец, обещавший Абди вернуться до отплытия «Альтаира», куда-то исчез. Но больше всего меня тревожит судьба шлюпки, покинувшей порт двое суток назад. С одной стороны, я не хочу показываться вблизи равнины раньше времени, с другой — боюсь, что Шехем и двое беглецов умрут от жажды на рифе Шаб-Али, если судно Абдульфата вышло в море без моего ведома. Поэтому я принимаю решение отчалить на следующее утро.

Ночью я просыпаюсь от пронзительного свиста, доносящегося с берега. Пирога тотчас же летит к молу и привозит мне записку от Манолакиса, который не решился сесть в утлый челн. Не зная французского, грек кое-как нацарапал обрывки слов: «Судна плыть ноч с Османо Манолакис».

Это известие возвращает меня к Жизни, и я отдаю приказ подготовиться к отплытию. Мне не терпится выйти в море, и я с трудом заставляю себя подождать до трех часов ночи. Чтобы как-то скоротать время, я посылаю Абди на берег разузнать в портовых кабачках, куда подевался Махмуд. Абди возвращается около полуночи и сообщает, что сомалийца не видели с тех пор, как он уехал в Каир.

Северный бриз не ослабевает с захода солнца; следовательно, судно Османо значительно опередит нас и успеет закончить погрузку до появления «Альтаира». Мы снимаемся с якоря еще до рассвета, и утром Суэц исчезает из вида. Я надеюсь добраться до равнины на заре следующего дня; судно Абдульфата скорее всего прибудет туда сегодня вечером, а ночью Юсуф со своим спутником совершает побег…

Ночью бриз ослабевает, и это меня радует, так как слишком резкий северный ветер затруднил бы работу на открытом берегу. На заре на горизонте вырисовываются знакомые очертания гор, замыкающих равнину. Когда солнце восходит над горами, я замечаю на юге треугольник паруса и вскоре узнаю голубой баркас Османо, ожидающий попутного бриза, чтобы взять курс на север. Удался ли мой план? Меня вновь охватывает тревога. Наставив на парусник бинокль, я не выпускаю его из поля зрения. Как ни странно, на борту никого не видно, хотя, помимо команды, там должны находиться пассажиры — посланцы банды Реиса.

Внезапно из-за паруса показывается рулевой в феске египетского таможенника и вслед за ним множество других таких же фесок. Однако судно, несомненно, принадлежит Османо — об этом свидетельствует не только его цвет, но и регистрационный номер. Значит, груз был конфискован таможней вместе с «транспортным средством», и бандитов сейчас ведут в Суэц по суше в наручниках…

Что же все-таки произошло? У меня голова идет кругом. И тут я вспоминаю о Махмуде и его подозрительном исчезновении. Меня пронзает догадка: получив от Реиса вознаграждение за информацию, негодяй продал его властям, чтобы сорвать еще один куш…

Меня отделяет от судна с таможенниками полмили, и я не решаюсь подходить ближе, чтобы не привлекать к себе внимания. Во всяком случае, моих матросов здесь нет: либо им удалось бежать, либо их арестовали вместе с бандитами. Если последнее предположение подтвердится, я никогда себе не прощу, что по моей вине они угодили за решетку. Однако отсутствие моей шлюпки, которую таможенники должны были захватить вместе с судном Османо, позволяет надеяться, что не все еще потеряно. Я поворачиваю на запад и прохожу мимо дрейфующего парусника на полном ходу, не обращая внимания на посылаемые мне сигналы.

Вскоре я добираюсь до равнины и приближаюсь к пустынному берегу. Теперь остается лишь зайти в скалистую бухточку, где шлюпка должна была дожидаться беглецов. Я огибаю мыс, заслоняющий бухту от глаз, с замиранием сердца. Берег пуст, но на песке виднеются отпечатки ног. Это вселяет в меня надежду, что мои люди спаслись, но я боюсь радоваться раньше времени.