Приключения в Красном море. Книга 3

— Примите все меры для спасения Юсуфа, — предупреждает он, — ибо я убежден, что вам его не отдадут. Горгис не дал мне договорить. Он не понимает, что, связавшись с подобными людьми, ставит под угрозу собственное будущее. До сих пор ему улыбалась удача, потому что он работал один, вернее со Ставро, понимающим его с полуслова. Теперь его ждет неминуемый крах.

— Я полностью разделяю ваше мнение, но что прикажете делать? Мы оказались жертвами обстоятельств…

— Значит, надо стать сильнее обстоятельств…

— Каким образом? Уж не хотите ли вы сказать, что надо прибегнуть к убийству?

— Нет, что вы! Такие радикальные меры не в духе времени, хотя, по моему убеждению, это было бы наилучшим выходом! Зачем нужны подобные люди? Чего ждать от этих хищников?.. Нет, их можно обезвредить другим способом…

Михаэль смотрит на меня пристально, словно пытаясь внушить мне мысль, которую он не решается высказать вслух. Возможно, между нами существует какая-то неуловимая связь, ибо я понимаю, что он имеет в виду. Мне уже приходило в голову, что можно было бы взять Абдульфата и его сообщников с поличным, когда они отправятся на поиски спрятанного гашиша. Но в таком случае придется обратиться в полицию, то есть превратиться в доносчика…

Я отвечаю на немой вопрос Михаэля:

— Признаться, я тоже об этом думал, но средство для осуществления плана внушает мне отвращение.

— Я с вами согласен, тем более что, помимо нравственных причин, возникает риск навлечь на себя подозрение таможни. Впрочем, я и не думал предлагать вам столь гнусную роль. Но ее вполне мог бы сыграть Махмуд… Я не советовал вам с ним связываться, но это не значит, что из него нельзя извлечь пользу. Главное, чтобы он ни о чем не догадался.

Слуга, посланный Горгисом, прерывает нашу беседу. У дверей стоит экипаж. Я покидаю Михаэля с таким чувством, как будто в потемках, где я до сих пор блуждал, наконец-то засияла путеводная звезда.

XXVI

Деловой завтрак

Горгис поджидает меня на бульваре. Мы садимся в его роскошный экипаж, запряженный парой великолепных лошадей. Автомобили уже начинают входить в моду, но Горгис не изменяет традиции и разъезжает по городу, развалившись на мягких подушках, словно король, позволяющий лицезреть себя своим подданным. Разве пристало столь важному богатому господину уподобляться какому-нибудь заурядному шоферу, гоняющему на своей уродливой машине?..

Я спрашиваю у Горгиса, как прошла встреча с Реисом и Абдульфатом. Он отвечает, что оба настроены миролюбиво и хотят заключить со мной честную сделку. Впрочем, мне предстоит вскоре в этом убедиться, так как Реис пригласил меня на завтрак на свою виллу, недавно построенную в Гелиополисе.

Экипаж останавливается перед аляповатой постройкой, в которой смешались всевозможные архитектурные стили. Невероятное количество мрамора, мозаики и позолоты, украшающих этот дворец, придает ему нелепый вид. У входа нас встречают слуги в экстравагантных ливреях, один из которых берет наши шляпы и трость Горгиса, а другой ведет внутрь здания.

Я не буду описывать обстановку апартаментов Реиса, словно заимствованную из американского фильма. Мне не забыть странного предмета, похожего на карету со снятыми колесами, на массивных золотых ножках в виде драконов, украшенных листьями аканта. Завидев его, Горгис приходит в экстаз и с благоговением разъясняет мне, что это шкаф для хранения серебряных изделий.

В гостиной, обитой темно-красным бархатом и сияющей позолотой, сидят оба Абдульфата в окружении нескольких эфенди в фесках, в основном греков. В присутствии своих соотечественников — бакалейщиков, кабатчиков и поставщиков гашиша — Горгис, оробевший от окружающей роскоши, обретает былую уверенность. Эти люди, как и он, двадцать лет назад не имели ни гроша за душой и были готовы на любую работу, а теперь разбогатели и приобрели вес в обществе благодаря своему упорству либо карточной игре. В то время как Горгис, польщенный всеобщими знаками внимания, пожимает протянутые руки, я украдкой присматриваюсь к улыбающимся лицам; за их внешним добродушием угадываются зависть и тайное желание удавить удачливого конкурента. Отсутствие искренности компенсируется повышенным оживлением и наигранным смехом, с которым собравшиеся приветствуют друг друга. Атмосфера, царящая в доме Реиса, характерна для Востока, где не умеют по-настоящему ни любить, ни ненавидеть. Любовь и ненависть — два взаимосвязанных полюса; чем дальше они находятся друг от друга, тем шире амплитуда наших чувств; их взаимное сближение или слияние приводит к холодности и безразличию и производит удручающее впечатление. Это не значит, что восточный человек не способен на злодеяния, но он совершает их не в порыве чувства, а обдуманно и расчетливо, с методичностью тигра, пожирающего свою добычу.

Вскоре после нас появляется Ставро, он забыл снять при входе свою огромную шляпу и теперь чувствует себя неловко, не зная, куда ее деть. Собравшиеся приветствуют его восторженными криками, но великан ведет себя сдержанно, как подобает светскому человеку.