Прикосновение

Войдя в спальню в сопровождении Яшмы, Жемчужины и Шелкового Цветка, несущих тазы, флаконы, банки и склянки, сэр Эдвард коротко улыбнулся пациентке. Он снял сюртук, облачился в чистый передник, закатал рукава, обнажив загорелые мускулистые руки, и принялся тщательно мыть их. Затем, дождавшись, когда расставят его принадлежности, он придвинул стул к постели и сел.

– Ну, как вы, дорогая? – спросил он.

– Хуже, чем до Рождества, – призналась Элизабет, которая успела привязаться к своему акушеру и научиться доверять ему. – Очень сильно болит голова, ноет живот, иногда тошнит, и перед глазами плавают черные пятна.

– Сначала посмотрим, как поживает наш малыш, а потом обо всем поговорим. – Врач перешел к изножью кровати и жестом велел Яшме и Жемчужине откинуть одеяло. – Я – последователь Листера[3], – весело объяснял он, привычно совершая осмотр, – так что к вони карболки вам придется привыкнуть. Потерпите, запах выветрится только после родов.

Закончив осмотр, он сел на прежнее место.

– Головка переместилась, воды могут отойти с минуты на минуту. – Его голос изменился, посерьезнел. – Элизабет, я хочу заранее объяснить, что произойдет дальше, потому что во время родов вам будет не до объяснений. Вы слышали, как я сообщил вашему мужу: если у вас начнутся судороги, если вероятность, что вы не выживете. Как правило, в такие минуты важные решения принимают мужья, но я по опыту знаю: мужчины редко отваживаются на такое, пока я не заверю, что в точности выполняю пожелания жен. – Он прокашлялся. – Недавно было опубликовано несколько статей о применении сульфата магния при эклампсии. Предупреждаю, эта методика еще не прошла проверку.

– А что такое сульфат магния? – спросила Элизабет.

– Сравнительно безвредная соль.

– Как ее применяют? Мне надо ее выпить?

– Нет, вы ничего не сможете проглотить. Соль назначают в виде парентеральных инъекций – то есть вводят в брюшную полость через длинную иглу. В брюшной полости сульфат магния смешивается с жидкостями организма и быстро попадает в кровь. Надеюсь, когда-нибудь такие иглы станут настолько тонкими, что можно будет вводить их прямо в вену, – задумчиво добавил он. – Разумеется, мнение вашего мужа я тоже выясню, но сначала мне хотелось узнать, как относитесь к этому вы. На карту поставлена ваша жизнь и жизнь ребенка. Вижу, у вас наблюдаются признаки упадка душевных сил – предвестники неврастении. Можно мне в случае необходимости сделать вам инъекцию сульфата магния?

– Да, – не колеблясь ответила Элизабет.

– Превосходно! Тогда подождем, посмотрим, что будет дальше. – Врач ласково пожал пациентке руку. – Крепитесь, Элизабет. Ребенок, кажется, сильный и здоровый. И вы должны быть сильной. А теперь, если не возражаете, я познакомлю вас с моей женой. Она акушерка, помогает мне принимать роды.

– Значит, за работой вы с ней и познакомились? – спросила Элизабет.

– Конечно. В молодости врачи вынуждены трудиться не покладая рук, поэтому единственные женщины, с которыми они встречаются, – сестры милосердия и акушерки. Мне несказанно повезло, – признался сэр Эдвард. – Моя жена – чудесная компаньонка и опытный медик.

Александр заглянул к Элизабет только на следующий день. Сэр Эдвард долго беседовал с ним и наконец посоветовал дождаться, когда Элизабет сама проснется после крепкого сна, вызванного лауданумом.

Комната изменилась до неузнаваемости – это Александр заметил сразу. Всю лишнюю мебель вынесли, оставшуюся задрапировали чистыми белыми простынями, в углу поставили жесткую белую ширму. В воздухе витал слабый запах карболки, Яшма и Жемчужина оделись в просторные белые передники.

«Я трус, – думал Александр, приближаясь к кровати. – Целых десять недель я избегал ее». Кожа Элизабет пожелтела, белки глаз казались красноватыми от лопнувших жилок, и хотя она лежала на левом боку, под тонким одеялом отчетливо просматривался огромный живот.

– Сэр Эдвард говорил тебе? – спросила она, облизывая запекшиеся губы.

– Об инъекциях? Да.

– Если понадобится, Александр, пусть сделает их. Господи, как же я устала!

– И неудивительно – ты же насквозь пропитана лауданумом…

– Да нет, я не про эту усталость! – с досадой перебила она. – Мне все надоело! Надоело валяться в постели, лежать на левом боку, галлонами глотать воду, день за днем терпеть тошноту и чувствовать себя несчастной! Это пытка! Ну за что она мне? Ведь ни Драммонды, ни Мюрреи так не мучаются.

– Сэр Эдвард объяснил, что такие болезни не передаются в семьях. Не вини наследственность, – безучастно произнес Александр. – У тебя крепкий и здоровый малыш. Сэр Эдвард говорит, тебе не хватает только одного – воодушевления.

Слезы навернулись на глаза Элизабет, поползли по щекам.

– Я оскорбила Бога.

– Чушь! – не сдержавшись, выпалил он. – Между прочим, сэр Эдвард во всем винит длительное плавание и неудобную каюту, резкую смену климата и неподходящую пищу. Но при чем тут Бог? Это же бессмыслица!

– Бога я не виню. Виновата я сама – в том, что предала его.