Прилежный ученик

Макс молча наблюдал за происходящим и улыбался. Егор стоял на краю обрыва и смотрел вниз, не решаясь ступить дальше. Его ноги тряслись, и, казалось, совершенно не подчинялись испуганному подростку.

– Ещё обделаться тут не хватало! – продолжал Никита.

– Пацаны, у нас целая куча стен, которые нужно покрасить. Давайте не будем тратить на него время, – предложил Алекс, уже собираясь уходить.

– Давай иди уже! – добавил один из ребят.

– Я не могу! – крикнул Егор в отчаянии. – Я боюсь высоты!

– Какая нежная девочка! – издевался Кирилл, оборачиваясь к остальным. – Пожалейте его кто-нибудь. Принесите чистые трусики.

– Может тебя за ручку взять и перевести на ту сторону? – пошутил Максим, потянувшись к новичку.

– Да пошли вы! – Егор не выдержал насмешек и убежал прочь.

– Наконец-то этот кретин перестанет меня терроризировать своими сообщениями, – с облегчением вздохнул Никита, проводив нового знакомого взглядом.

– Ага, – подтвердил Кирилл, – я тоже как-то подустал от его звонков. Да и рисует он тухлятину какую-то…

Это был далеко не первый случай подобной проверки на прочность. Максим уже несколько раз видел, как решивший доказать свое мужество, или безрассудство, новичок так и не осмеливался пройти испытание. Сам же он с легкостью ходил по лезвию ножа, иногда поглядывая вниз и представляя, к чему может привести всего один неверный шаг. Это одновременно пугало и вдохновляло, заставляя помнить о том, что человеческая жизнь хрупка и может оборваться в любой момент. Все мы строим планы на завтра, совершенно не задумываясь, что прямо сейчас делаем один из последних вздохов.

Было около трёх часов дня. Друзья прохлаждались в тени, потягивая алкоголь, перемешанный с газировкой, и планировали провести вечер на пляже, а после заката отправиться на «бомбинг». Никита предложил перекрасить этой ночью целый вагон и делился собранной информацией. Внезапно они услышали глухой стук, крики и, посмотрев друг на друга, выглянули в цеховое помещение.

Школьник лет двенадцати лежал на бетонной плите в луже крови, медленно расползавшейся вокруг тела. Руки мальчика были неестественно вывернуты, а глаза безжизненно смотрели в пустоту. Его друзья, спешно спустившиеся с крыши, безуспешно пытались нащупать пульс и трясущимися руками набирали телефон скорой помощи.

– Он не дышит! Скорее! – кричали они в трубку, умоляя врачей.

– Саня! Саня, вставай! Всё будет хорошо!

Максим стоял и испуганно смотрел на эту картину, пока Кирилл не дёрнул его за руку:

– Чего ты встал?! Валим отсюда!

– Но он же…

– Побежали, я тебе сказал! Они уже вызвали врача, нам здесь точно не место. Останешься – затаскают по ментовкам! В лучшем случае будут допрашивать до ночи, а в худшем – осмотрят вещи, найдут скетчбук и ещё пару эпизодов за вандализм нарисуют. Наши имена по всему городу!

– Ребята, сюда! – помахал им Алекс, указывая на проход в стене.

Недолго думая, Макс прихватил рюкзак с баллонами краски, лежащий на камнях, и побежал за друзьями. Выпрыгнув из здания, они медленно пробирались через заросли кустарника, пока не оказались на разбитой дороге. Никита оглянулся по сторонам, подал знак остальным, и они со всех ног побежали к старой водонапорной башне, оставляя позади полуразрушенные цеха. Преодолев около километра по пересечённой местности, ребята остановились у забора, где находился выход с промзоны. Они отдышались, молча посмотрели друг на друга, и выбрались наружу, оказавшись в одном из самых неблагоприятных районов города.

После этого случая владелец недостроенного помещения стал фигурантом уголовного дела, а завод попытались оградить от неудержимых подростков, но так и не смогли. Дети искусно проделывали дыры в сетке с помощью кусачек, орудовали болторезом и просто перелезали через ограду, оказываясь на втором этаже громадного советского сооружения. Максим со своей командой тоже не хотел оставлять штаб-квартиру на крыше. Им приходилось убегать от охранников, патрулировавших местность, и прятаться от приезжавших полицейских, но, в конце концов, никто так и не смог отнять у подростков их уютное излюбленное местечко под облаками.

Летними вечерами друзья частенько собирались на вокзале, где всегда было достаточно серых унылых стен для их нелегального творчества. Они стояли на платформе и осматривали окрестности, выбирая для себя новую цель. Стук колес, пронзительный гудок поезда, звон металлического шарика, постукивающего по стенам аэрозольного баллончика, взгляд по сторонам – всё чисто. Сердце билось слишком громко в этой мёртвой тишине, а голова инстинктивно поворачивалась назад после каждого шороха, ожидая увидеть в сумраке разъярённого ночного сторожа, подкравшегося со спины. Рука Максима двигалась с потрясающей точностью, воссоздавая зарисовки из альбома, и через несколько минут его никнейм пестрил яркими красками на одном из городских строений.

– Ну что, погнали? – Никита сделал несколько фотографий работ, именуемых в узком кругу «кусками».

– Да, уходим, нас пацаны в центре ждут, – ответил Макс, упаковав остатки снаряжения в рюкзак, и друзья растворились в ночи.