Примадонна. Банкирша. Шлюха

Не называлось никаких фамилий, только имена, и, как подозревала Миледи, имена выдуманные. Она и сама проходила под прозвищем Миледи. Как ее зовут на самом деле, никого не интересовало. На место съемки Миледи привезли на машине, долго петлявшей по переулкам - явно для того, чтобы нельзя было определить адрес. Во-вторых, вместо павильона киностудии, Миледи провели в довольно мрачный подвал и закрыли за ней дверь на тяжелый засов. В подвале было сыро и душно. За криво повешенной занавеской оказался крохотный загончик. Свет от голой лампочки, свисавшей с потолка, резал глаза. На маленьком столе стояло мутноватое зеркало. Рядом лежала коробка с гримом, пудра и тюбик жидкой туши для ресниц.

- Раздевайся, - сказал Феликс.

- Что?

- Раздевайся. И не тяни резину. Время - деньги.

Оставшись одна, Миледи взглянула на свое отражение в зеркале и поняла, что она влипла…

- Готова? - спросил из-за занавески Феликс. - С макияжем не мудри. Не в нем дело.

Миледи сбросила с себя одежду.

- Готова, - сказала она.

- Ну так выходи.

Она вышла в полумрак, и Феликс, взяв ее за руку, повел куда-то. Скрипнула еще одна дверь, и они вошли в более просторное помещение. Там звучала монотонная, расслабляющая музыка. Включенный магнитофон стоял на полу возле большой кровати, на которую был направлен слепящий свет нескольких сильных ламп.

К видеокамере, укрепленной на штативе, приник человек в джинсовой паре. На кровати, под стоящим горбом атласным одеялом, происходили ритмичные движения, смысл которых не оставлял никаких сомнений.

- Сбросили одеяло! - скомандовал человек за камерой.

Одеяло полетело на пол. И Миледи едва сдержала крик, увидев обнаженную Филю, оседлавшую мускулистого парня, который лежал на спине.

- Активней, Филя! - крикнул Феликс. - Съешь его!

Филя увеличила темп и амплитуду движений. Ее платиновые волосы метались в разные стороны, словно пламя на ветру. Наконец она упала на край кровати, смеясь и плача.

- Она у вас что, тронутая? - спросил мускулистый парень, оборачивая бедра простыней. - Я чуть дуба не дал. Мы так не договаривались.

- Это тебе не Шекспира играть, артист! - Феликс издевательски процитировал: - «Не пей вина, Гертруда»!…

- Вы мне, кстати, окончательный монтаж покажите, - сказал парень.

- На какой предмет? - спросил Феликс.

- На предмет моих крупных планов. Мне светиться ни к чему.

- Твои педагоги такого не смотрят, - сказал Феликс, протягивая парню заклеенный конверт.

- Это еще не известно. - Парень вскрыл конверт и заглянул в него. - Надо бы добавить за вредность.

- Гуляй, гуляй. Другие сами за такое платят. Парень скрылся за дверью. Оператор в джинсовой паре закурил.

- Перекур отменяется, - сказал Феликс. - Мне сегодня домой пораньше надо. У младшенькой зубки режутся, спать жене не дает. Надо ее сменить хоть на несколько часов.

- Рудники, не работа! - вздохнул оператор, гася сигарету. - Давай артистов в кадр.

Феликс своими пустыми глазами уставился на Миледи.

- Ложись, - сказал он. - Попкой вверх.

- А что я должна делать? - спросила Миледи.

- То, что ты так хорошо умеешь. Партнер подскажет. Армен!…

Из-за двери появился другой парень. Худощавый, заросший с ног до головы черной шерстью. Бедра его тоже были обмотаны какой-то тряпкой.

- Готов? - спросил Феликс.

- Всегда готов, - хмуро ответил Армен.

- Может, ей дать рюмку для храбрости? - сказал оператор, косясь на Миледи.

- Пожалуй.

Феликс плеснул в стакан из бутылки, стоявшей в углу.

- Нет, вы мне все-таки объясните… - снова начала Миледи.

- Что тут объяснять, подруга? - вдруг подала голос Филя. Она уже пришла в себя и поднялась с мятой кровати. От нее пахло спиртным.

- Мы тут, понимаешь, работаем по-новому, - сказал Феликс, отстраняя Филю. - Без всяких там сценариев, раскадровок и прочей дребедени.

Только импровизация. Чистый жанр. Без примеси.

Он все-таки заставил Миледи выпить. С обожженным горлом она покорно легла лицом вниз. Подушки и простыня пахли чужими телами.

Оператор снял камеру со штатива, взял ее на плечо.

- Армен, ты не гони коней, - сказал Феликс. - Чтобы прелюдия была. Начали!…

Зазвучала магнитофонная музыка. Миледи ощутила на своей спине горячую влажную ладонь. Ее первая съемка началась…

Годы 1984- 1991-й. Жанна

Самоубийство Луцкого потрясло Москву. Никто не мог понять, почему этот баловень судьбы вдруг ни с того ни с сего решил уйти из жизни. Каких только слухов не рождалось вокруг его смерти: и цирроз печени, и несчастная любовь, и мифическая автокатастрофа, в которой Луцкий якобы угробил грудного ребенка, и денежные долги, и рак горла… Одна только Жанна догадывалась об истинной причине, но ни разу об этом не обмолвилась.

С ней вообще творилось что-то ужасное. Она находилась в глубокой депрессии. Временами ей чудилось, что она сошла с ума. У нее появилось маниакальное желание покаяться, хотя она не знала в чем и кому. В церкви Нечаянной радости на Шереметьевской улице Жанна поставила свечку за упокой раба Божьего Максима, но на похороны, собравшие многотысячную толпу, не пошла.