Примадонна. Банкирша. Шлюха

- Все! Конец фильма! - сказал Бородкин. - Иди спать.

- А в чем дело? - окрысился клавишник. - Право первой ночи? Так ты не помещик, а мы не батраки.

- Еще слово - и завтра вылетишь в Москву. Я сам за клавишные встану. Руки еще помнят.

Веня знал, что это не пустая угроза, и с недовольным ворчанием убрался из номера.

Саша Бородкин сам не пил, но гастрольная жизнь научила его обращаться с выпившими в совершенстве. Он возился с Жанной часа два. Когда она немного пришла в себя, Бородкин уложил ее, накрыл одеялом, а сам сел рядом на стул.

- Это плохое начало, Жанна, - сказал он очень серьезно. - Давай забудем этот день, а завтра начнем с чистой страницы.

- Я уже столько раз начинала, - сонно ответила Жанна.

- Я помогу. Я буду рядом.

Она уснула, а Саша Бородкин еще долго сидел, глядя на ее измученное лицо.

С этого дня Жанна была под его постоянным покровительством. С музыкантами у нее установились нормальные рабочие отношения. Даже с клавишником Веней. Бородкин очень тщательно выстроил ее репертуар. Она исполняла пять песен во втором отделении. Шестая была припасена для «бисовки». Все песни были сделаны филигранно. Саша Бородкин сам их инструментовал и выучил с Жанной. Вкус у него был отменный, и консерваторское образование сказывалось. Он оберегал Жанну от дешевых приемов, рассчитанных на невзыскательную публику. С Жанной впервые работали так профессионально. Она это ценила и буквально смотрела Бородкину в рот. Ей только непонятно было, почему он с ней столько возится.

Сам-то Саша Бородкин знал почему. Он угадал в Жанне настоящий природный талант. Талант, еще толком не выявленный, не получивший достойной огранки.

В ее пении было много искреннего чувства. Она могла быть смешной и трагичной, наивной и хитрой, полной иронии или неожиданной ярости. Она могла быть разной, порой неузнаваемой. Она могла мгновенно менять обличья, удивляя зал. Она многое могла, но не всегда это получалось. Сказывалось отсутствие школы: и актерской, и вокальной. На одном только чувстве, без настоящего мастерства, высоко взлететь было невозможно. И Саша Бородкин, как Пигмалион, день за днем скрупулезно делал из Жанны свою Галатею. Она даже пела в концертах песню его сочинения:

Пигмалион! Пигмалион!

Вокруг красавиц миллион,А он в свою мечту влюблен,Пигмалион!

Зрители принимали Жанну на ура. Даже в прохладной, сдержанной Прибалтике. Потом, без заезда в Москву, были Молдавия, Украина, Грузия. В тбилисской гостинице «Иверия» их и застала телеграмма из Министерства культуры: «Необходим срочный приезд Москву Арбатовой Жанны связи участием международном конкурсе «Черное море» городе Варне».

- Саша, ты что-нибудь понимаешь? - спросила ошеломленная Жанна.

- Понимаю, - ответил Бородкин, как всегда, без эмоций. - Ты вытащила счастливый билет.

Он тут же позвонил в Москву и выяснил, что Жанну там ждали не позже чем через пару дней. Он узнал, что для конкурса в Болгарии из наших песен была выбрана «Слезы шута», а это уже повлекло за собой участие Жанны.

За оставшееся время требовалось разучить еще какую-нибудь болгарскую песню, на выбор певицы.

Разумеется, никакого нотного материала с собой у них не было. «Настоящие мужчины» устроили общий сбор и на нем с грехом пополам вспомнили популярную когда-то болгарскую песню «Луна», которую так классно спел по-русски Ободзинский. По памяти записали мелодию и текст, Саша Бородкин за ночь сделал оркестровку для симфоджаза, под который Жанна должна была петь в Варне. Потом, забросив все остальные дела, Саша стал у рояля натаскивать Жанну.

К этому времени Жанна пела в программе целиком второе отделение, кроме финальной ансамблевой песни. В связи с ее отъездом второе отделение нужно было срочно делать заново. Бородкин пошел на это не дрогнув.

- Работали же мы как-то без тебя, - спокойно сказал он.

Жанна была ему за это благодарна до бесконечности. Другой бы на его месте такой вой поднял: я в тебя столько вложил, в какое положение ты ставишь весь коллектив! А Саша и глазом не моргнул.

Он сам отвез ее в аэропорт.

- Не сомневайся, - сказал он. - Ты там всех сделаешь.

Жанна поцеловала его в губы. Его ответный поцелуй заставил ее невольно вздрогнуть. Но Бородкин тут же повернулся и, не оборачиваясь, пошел прочь.

Год 1986-й. Зоя

Эта последняя поездка в ГДР была для Зои удачной. Ей удалось по дешевке купить у немцев большую партию трикотажа. Везла она и колготки, которые шли нарасхват, и перчатки из синтетической кожи, и еще множество всякой мелочевки. Весь ее багаж, как и у других челноков, помещался в брюхе «Икаруса». Под сиденьями оставляли только сравнительно небольшие сумки с самым ценным и пустяковыми сувенирами для таможенников.

Зое в автобусе не спалось. Мелькнул дорожный щит, извещавший, что до города Бяла-Под-ляска осталось всего два километра. А там уж почти рядом Брест.