Примаков

Каждый, кто защищал диссертацию, особенно докторскую, знает, как непросто организовать эту процедуру: собрать отзывы, подобрать оппонентов, найти выступающих. Когда речь идет о вступлении в академию, всё в тысячу раз сложнее. Важнее всего заручиться поддержкой других академиков — доказать им, что за этого человека нужно проголосовать. Физики, биологи или математики не знают обществоведов, и у них нет ни времени, ни желания изучать научные достижения претендентов. Как правило, они полагаются на мнение человека, которому доверяют. Многие академики-естественники доверяли Иноземцеву.

Иноземцев был интеллигентным человеком, великолепно знал классическую литературу — и русскую, и западную. Вот поэтому его приняли в свою среду такие фигуры, как Капица, Семенов, Басов, Прохоров, Котельников, Энгельгардт, старые академики, убеленные сединами. Они остановили свой выбор на Иноземцеве и с ним считались. Он мог позвонить «старикам» и поручиться за кого-то из кандидатов. И они голосовали за того, кого он указывал. К Иноземцеву хорошо относился и президент Академии наук Мстислав Всеволодович Келдыш.

— Всем нужна была поддержка, — говорила вдова Иноземцева профессор Максимова. — Что значило пройти в академию обществоведам, если естественники в принципе относились к ним весьма критически? Академики смотрели: приличный человек или нет? Плохих людей не пускали, даже когда на них власть давила. Но Примакова знали. Он сам по себе личность, и у него были уже заметные работы по энергетическому кризису, по Арабскому Востоку…

В 1974 году Примакова избрали членом-корреспондентом, а спустя пять лет действительным членом академии по отделению экономики. Почему по отделению экономики? Это понятно: он доктор экономических наук, окончил аспирантуру экономического факультета МГУ, но Арбатов и Иноземцев были докторами исторических наук… Всё объясняется просто: когда-то в системе Академии наук было решено включать международников в отделение экономики.

Ученые-международники пытались обрести самостоятельность, но у них не получалось. Они делегировали для беседы на самом верху человека, которому высшая власть не должна была бы отказать. Весной 1984 года сын члена политбюро и министра иностранных дел Громыко Анатолий Андреевич Громыко, в ту пору директор Института Африки и член-корреспондент Академии наук, побывал у генерального секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко.

Ученые-международники хотели иметь свое отделение. Аргументация такая: чтобы наука более продуктивно помогала внешней политике, ЦК и Министерству иностранных дел, все институты внешнеполитического профиля объединить в один. В реальности это было нужно директорам институтов, чтобы таким образом — через свое отделение — попадать в академию, потому что вакансии давались на отделение. Отделение экономики с международниками местами делилось неохотно.

Отдел науки ЦК сопротивлялся созданию нового отделения в Академии наук. Ставший генеральным секретарем Черненко с уважением относился к Громыко-старшему, поэтому принял Громыко-младшего, внешне удивительно похожего на отца. Черненко выслушал его аргументы и всё записал. Спросил, кто может возглавить такое отделение.

— Арбатов или Примаков, — ответил Анатолий Громыко, который накануне похода в ЦК беседовал с Примаковым.

Академик-секретарь отделения — ключевая фигура для подведомственных институтов. Он утверждает штаты, научные и издательские планы институтов, выбивает для них ассигнования, подписывает назначения.

Через две недели Громыко-младшего вызвал к себе секретарь ЦК Михаил Зимянин. Ему Черненко поручил разобраться с предложением Громыко-младшего.

Зимянин с ходу отверг идею о создании отделения академиков-международников. Особое возмущение у секретаря ЦК вызвали кандидаты на пост главы отделения:

— Как это вы, Анатолий Андреевич, не понимаете простых вещей? Пред лагать Арбатова на пост руководителя отделения? Учтите, жизнь гораздо сложнее, чем вы думаете. Сами должны осознать, что к чему.

Громыко попробовал возразить:

— Есть еще академик Примаков, разве он не смог бы возглавить отделение?

Зимянин посмотрел на младшего Громыко с сожалением…

Мечта международников исполнилась только тогда, когда Зимянина отправили на пенсию, а Александр Николаевич Яковлев стал членом политбюро. В марте 1988 года было наконец создано Отделение проблем мировой экономики и международных отношений. Академиком-секретарем стал Примаков. Когда он ушел в Верховный Совет СССР, то передал секретарство своему старому другу Виталию Журкину, директору Института Европы. В марте 1998 года название изменили — теперь это Отделение международных отношений Российской академии наук. Так точнее.

Директорствуя в Институте востоковедения, Примаков и не предполагал, что очень скоро вернется в Институт мировой экономики и международных отношений. Произошло это в результате цепи драматических и трагических событий.