Принц Галлии (др. вар.)

Поседевший и порядком осунувшийся герцог Аквитанский сидел на дубовой скамье в просторной беседке возле фонтана, густо увитой зеленым плющом. Он сосредоточено читал какую-то книгу и не сразу заметил гостей, которые остановились у входа и поснимали шляпы.

— Мое почтение, монсеньор, — вежливо поздоровался Эрнан.

Герцог чуть вздрогнул от неожиданности и поднял на посетителей утомленный взгляд.

— Добрый день, господин де Шатофьер, — невозмутимо ответствовал он. — Рад видеть вас в добром здравии. Я с самого начала подозревал, что слухи о вашей гибели несколько преувеличены… И вас приветствую, сударь, — кивнул он юноше, откладывая в сторону книгу. — Прошу садиться, господа.

Хотя сам герцог заметно постарел, и его некогда золотистые волосы стали серебряными, голос у него был по-прежнему чистым и звучным, вот только еще явственнее проступали в нем печальные нотки.

Пока молодые люди устраивались на скамье с противоположной стороны невысокого, круглой формы стола, герцог окликнул своего камердинера, который шатался поблизости, и велел принести для гостей угощение. Когда слуга отправился выполнять это поручение, герцог смерил Эрнана пристальным взглядом и промолвил:

— Как мне кажется, я могу смело поздравить вас с удачным возвращением.

— О да! Разумеется, да. — Эрнан выпрямил свои большущие ноги и всем весом откинулся на спинку дубовой скамьи, которая жалобно заскрипела от такого бесцеремонного обращения с ней. — Как видите, я цел и невредим, на здоровье грех жаловаться. Да и убытков никаких не понес, напротив — лишь приумножил свое состояние, слава Иисусу Христу нашему.

— Однако, — заметил герцог, — этого нельзя сказать про весь ваш поход, которому, кстати, я никогда не сочувствовал. Французский король-то в плену.

— Был в плену, — уточнил Шатофьер. — По последним сведениям, он откупился за семьдесят тысяч серебряных марок и сейчас направляется в Европу.

— Семьдесят тысяч, — задумчиво повторил герцог, в уме пересчитывая эту сумму в галльские скудо. — Не сказал бы, что дешево обходится Франции освобождение Гроба Господнего. Филипп-Август Третий правит Францией уже двенадцать лет, за это время он предпринял три крестовых похода, не отвоевал ни пяди Святой Земли, зато растерял все свои северные земли, а вдобавок опустошил французскую казну. Между прочим, граф, вам известно, что герцог Нормандский объявил о разрыве союзнических отношений с Францией и обратился к Святому Престолу с просьбой возвести его в королевское достоинство?

— Да, об этом я слышал. Но удовлетворит ли папа его просьбу?

— Скорее всего, да. Лично я не вижу сколь-нибудь серьезных оснований для отказа. В договоре о союзе Нормандии с Францией есть пункт, согласно которому Нормандия оставляет за собой право беспрепятственного выхода из состава королевства в случае неудовлетворительного управления оным. А то, что дела во Франции обстоят из рук вон плохо, ясно даже ребенку.

— Бесспорно, — согласился Эрнан.

— И Франция сейчас не в том состоянии, чтобы противопоставить этому пункту договора свою военную мощь, — продолжал герцог. — Королю придется смириться с этим, как прежде он смирился с потерей Бретани, Фландрии и Франш-Конте. А что касается папы Павла, то хоть он и дал свое благословение на ваш поход, ему была не по душе эта авантюра. По его мнению, католическому миру следовало бы поберечь свои силы для предстоящего похода против турок, и тут я всецело согласен с ним. Разумеется, весьма прискорбно, что Иерусалим до сих пор находится под игом неверных, но с другой стороны, если последователям Магомета удастся захватить Константинополь, это обернется большой бедой для всего христианства — не только восточного, но и западного. Так что сейчас король Франции явно не пользуется благоволением Святого Престола, и очень сомнительно, чтобы папа встал на защиту целостности Французского государства. Вполне возможно, что герцогу Нормандскому будет отказано в титуле короля, однако ничто не помешает Нормандии возвратиться к своему прежнему статусу великого княжества.

— И таким образом, — веско добавил Эрнан, — Франция сожмется до тех пределов, в каких она была в начале правления Филиппа-Августа Великого…* Гм. Почти до тех пределов. Ведь графства Сент, Ангулем и Байонна и поныне остаются во владении французской короны.

Герцог проигнорировал этот довольно прозаичный намек и вместо ответа внимательно присмотрелся к спутнику Эрнана, на которого в начале разговора бросил лишь беглый взгляд.

Собственно говоря, внешность юноши не производила особого впечатления. Это был стройный, невысокого роста светлый шатен, лет восемнадцати. Его лицо не отличалось правильностью черт, но и не имело сколь-нибудь значительных изъянов, было просто симпатичным и с трудом запоминалось. И только взгляд больших карих глаз юноши, спокойный, вдумчивый и сосредоточенный, не вписывался в рамки его заурядной внешности. Герцог, хорошо разбиравшийся в людях, безошибочно признал в нем отпрыска мелкопоместного дворянского рода, вероятнее всего, происходившего со Средней Луары.

Эрнан, ожидавший этого момента, торопливо произнес: