Принц и Лишний

«О поколение, о нравы!» – вздохнул Пушкин, почесываясь пистолетом. «Вы, друг мой, абсолютно правы!» – продолжил Лермонтов. «Невежества раскинулись луга…» – мечтательно изрек Есенин, вспоминая широкие просторы. «На них пред свиньями бросают жемчуга!» – задумчиво вздохнул Блок. «А что вы все под меня подстраиваетесь?» – подозрительно заметил Пушкин, оглядывая всю поэтическую братию, которая скромно опустила глаза. Один лишь Маяковский с пламенным взором выдал: «И хочется  скинуть удавку цензуры, ногами ее растоптать. Смеяться слезами над розовой дурой. Подальше, поглубже послать!».

Разочарование поросенка было близко, судя по сморщенному носику и приподнятым бровкам. Полярный лис уже натужно волок крышку с дарственной надписью: «Я – поэт, зовусь Песец! От меня вам всем конец!». Отчаявшись угодить, я решилась на экспромт. Авторы попсовых текстов застыли с ручками в ожидании нового хита.

– Ты – прелестней всех на свете, как  цветочки на букете, я тебя давно люблю, и об этом говорю, – родила я в литературной горячке, понимая, что, не смотря на легкие роды, стишок родился с отклонениями. Поэты посмотрели на меня нехорошими взглядами, скривились и фыркнули. Даже подтянутые в качестве моральной поддержки зарубежные классики под руку с переводчиками, стали нервно перешептываться.

– Да! Да! Это – самые лучшие стихи! Ведь можешь, если хочешь! А то про  лук, про чудное приведенье, и про вздор какой-то мне читал! – обрадовалась именинница, хлопая в ладоши. Какой-то слуга сунул мне в руки лютню, мол, давай, балалаечник, жги… И я была бы рада сжечь инструмент, потому, как сейчас на наш капустник подтянуться музыканты.

– Играй! Играй скорее! Я жду! – нетерпеливо заерзала принцесса. Вспомнив Сашу, я тренькнула, делая вид, что зажимаю пальцем какую-то струну. Слышно было плохо из –за шума в зале, что меня и спасло. Ноты не попадали в текст, текст не попадал в ноты, искусственно заниженный, как показатели неуспеваемости в сфере образования, голос уже охрип, пытаясь изобразить «Лишь бы только принцесса обожала меня одного!». Меня попросили на бис. И так все пятнадцать раз. До судорог, конвульсий и асфиксии. Принцесса тоже любит ставить песню на бесконечную прокрутку.

– Так, смотри… – прошептала принцесса, притягивая мое лицо к себе. – После дня рождения мы с тобой сбежим. Ты, типа, меня похитишь! Записку я приготовила! Будешь зарабатывать на жизнь музыкой, а я буду тебя вдохновлять.

Да! С таким талантом и с такой музой, как у меня, я могу гарантировать только помои и побои. И странствовали они долго и счастливо, пока их не поколотили в ближайшем трактире!

– Совсем забыла! Ты ведь еще и портреты рисовать умеешь! – заглянула мне в глаза маленькая свинка. Мой друг – художник и поэт уже готовил пистолет. Известные художники застыли в тревожном ожидании. Рубенс оценил фигуру натурщицы и одобрительно закивал. «Начинать надо с кружочка! Или с квадратика!» – обнадежил Пабло Пикассо, показывая некоторые свои картины. Утешили, спасибо. Здесь попроще будет…

Мне уже принесли бумагу и карандаш, принцесса уселась поудобней, требуя, чтобы я со скоростью цифровой мыльницы запечатлела ее неземную красоту. Пока я думала с чего начать, Орелия  успела достать меня вопросами: «А можно я посмотрю?», «Ты уже дорисовываешь?», «Ну когда ты закончишь?».

Наскоро изобразив какую-то худосочную большеглазую куклу в пышном платье, «халтурщица» предъявила портрет «натурщице». «Натурщица» была в щенячьем восторге! Еще бы! «Халтурщица» все детство училась рисовать эту куклу, на полях школьных тетрадок. Так что принцесса имеет дело с профессионалом.

– Отлично! Просто чудесно! Просто вылитая я! А теперь… – договорить принцесса не успела. Кто-то из гостей протянул ей коробочку. Из коробочки появился котенок с золотым ошейником.

– Какая прелесть! – взвизгнула Орелия, тиская бедную зверюшку. – Мы возьмем его с собой, когда будем сбегать! Через минуту ей принесли коробку, из которой появился большой белый и  растерянный щенок.

– И его возьмем! – воскликнула принцесса. Я терпеливо ждала петуха и трубадура, потому, что меня явно держали за осла.  – А теперь ты пойдешь к моим родителям! Будешь просить моей руки! Мы же собираемся сбежать? Я хочу, чтобы они знали, с кем я сбежала, если что…  Не расстраивайся, если они тебе откажут…

Я очень расстроюсь, если они согласятся. Но делать нечего. Я и так собиралась поговорить с королем и королевой.

– Итак, наши молитвы были услышаны. Я не знаю, где тебя нашел Бог Любви, но послушай меня внимательно, музыкант, – произнес Король, глядя на меня, пока принцессу отвлекали подарками. – Политические интересы требуют скорой свадьбы, о которой принцесса слышать не хочет. Ситуация в стране тяжелая. Обстановка тоже. Решение нужно принимать быстро. От этого зависит благополучие страны. Мы предложили ей несколько кандидатур на выбор, но Орелия отказалась, объясняя, что любит только тебя.