Принц и Лишний

– Мы пытались поговорить с Орелией, объясняли, что наш брак был заключен тоже не по любви, а по политической необходимости, но она этого не понимает. Поэтому мы требуем, чтобы ты ее разочаровал, –  вмешалась королева, высокомерно разглядывая меня с ног до головы. –  Мы специально выбрали день ее рождения, которого она так ждала… Так что твоя задача, трубадур, вести себя как свинья. Но в пределах разумного. Ты не должен причинять зло нашей дочери. Это раз. Второе, наша дочь не должна знать о том, что к этому причастны мы с ее отцом. Мы просто хотим, чтобы она перестала жить мечтами!

Полярный лис уже протирал большую крышку с надписью: «С Днем Рождения, принцесса!».  Оптимист во мне интересовался: «А что мне за это будет?», пессимист требовал задать извечный вопрос: «А мне за это ничего не будет?». Победил пессимист, получив кучу уверений от монаршей четы, что ничего не будет. И в худшем случае, меня просто выставят за дверь, где со мной расплатятся.

В этот момент прозвучала музыка, приглашая всех танцевать. Принцесса тут же потянула меня на буксире в сторону дискотеки.

– Слышь, принцесса. Я не хочу танцевать… – скривилась я, выдергивая руку и включая свинью. – Попляши с кем-нибудь другим!

А «другие» уже были тут как тут, формируя живую очередь, чтобы ангажировать венценосного поросенка на танец.

– Но я хочу с тобо-о-ой! – стала нудить принцесса, повиснув у меня на руке.

– А я хочу домо-о-ой! – пронудила я ей в ответ, вспоминая походы по магазинам в мужской компании.

– Ой! Мне тоже перехотелось танцевать! – заметила Орелия, глядя как рассасывается очередь.  – Так что сказали мама и папа? Надеюсь, ты не проговорился про побег?

Ни про черенок, ни про побег я не упоминала. И вообще, далека я от сельскохозяйственной жизни. Однако свинью включать надо, поэтому я оттащила принцессу в сторону и, оглядываясь по сторонам прошептала:

– Слышишь, я вообще-то не трубадур, детка. Я – вор. Ворую помаленьку. И сейчас присматриваю, чтобы тут такое украсть…

– Моих родителей тоже называют ворами! Я сама слышала! Народ иногда кричит, что мы грабим простой люд! – обрадовалась Орелия. – На папу за это даже три раза нападал убийца! Он так и кричал: «За то, что ограбили мою семью!».

– Ну это понятно. Я ведь тоже убиваю! Детей, женщин, стариков! – прокашлялась я и тут же добавила. – И котят маленьких тоже. Убиваю. Ради развлечения. Очень люблю убивать котят…

Принцесса посмотрела на меня, скривилась, вырвалась и убежала. Вот и все. Легко и просто!  Через секунду мне в руки ткнули подаренного котенка и столовый нож. Кисеныш на закланье жалобно мяукнул, безбожно царапая мои руки. Он посмотрел на меня красивыми глазками, прижал ушки и снова запищал.

– Я скажу тебе честно, я тоже в детстве убила котенка, – прошептала принцесса, глядя на меня, как на героя. – Я хотела показать ему птичку, а он упал из окна… А перед эти поцарапал меня! Но мне его было жалко… Я долго плакала…

 Я украдкой выпустила котенка, отодвигая его ногой подальше и  аргументируя, что не люблю это делать при свидетелях. Вспомнив внезапно о танцах, я решила, что одного урока и врожденного таланта отдавливать ноги мне вполне достаточно, поэтому потащила принцессу танцевать. Сначала я слегка растерялась, куда класть руки, но потом сориентировалась и… Да она просто чудовище! Она меня инвалидом сделает! Прости меня, Иери… Мне очень жаль, ведь это так бо-О-ольно. Бедное мое чудовище, да у тебя просто невероятное терпение…

Танец окончился, счастливая принцесса потащила меня к столу, на который я тут же лихо закинула отдавленные ноги. Народ изумился, зашептался, а Орелия посмотрела на меня, села на соседний стул и… закинула свои ноги в дорогих туфельках рядом. Непритворный вздох осуждения тут же сменился притворным восхищением. «Какие же у вас туфельки! Ваше Высочество! Это – просто шедевр! Прямо под стать вашей изящной ножке! Какая прелесть!»

Я ела, как неандерталец, чтобы повернуться и увидеть рыльце принцессы, перепачканное в салате и миску, которую она держала в руках. Апогеем банкета стало яблоко, которое здесь по традиции следовало сначала разрезать на части, а потом съесть. Я решила съесть его целиком, а когда Орелия последовала моему примеру, красное наливное яблочко слегка застряло у нее во рту. На меня круглыми глазками смотрел очаровательный розовый поросенок, готовый отправиться в духовку. Маленькая  хрюшка следовала за мной попятам, прощая мне абсолютно все. Даже, когда я мазала козявку на штору, принцесса с восторгом сообщила, что именно так и поступает! И недавно даже сморкалась в старинный гобелен!

Вонючие портянки, запах чеснока, почесывание промежности, отрыжка – все воспринималось с восторгом и радостью. Оставался последний аргумент. Я оттащила принцессу в сторонку, прокашлялась и сообщила, что люблю другую. И даже песню, что я ей пел, я написал для другой девушки. И эта, другая, в сто раз красивей принцессы.