Принц и Лишний

– Ну значит, когда-нибудь он будет милым полдником! – улыбнулось чудовище. – А поскольку полдник мы уже пропустили, то можешь не переживать.

– Если ты меня не обидишь, можно я пойду домой? – с надеждой в голосе спросила я, заглядывая ему в глаза. Нет, человеческий облик у чудовища чудовищно красив.

– Не обижу. Но обижусь…Я – очень обидчивое чудовище. Ранимое и обидчивое… – заметил принц,  приятно улыбаясь. – Пей, душа моя… Я подожду, когда ты успокоишься и перестанешь дрожать. Насколько мне известно, вино притупляет страх…

И правда… Ощущение какой-то нереальности происходящего. Еще один глоток и страх стал слегка отступать… То, что за тварью стоит очередь из девушек – это правда. Я сегодня сама, своими руками ее разгоняла…

– Мне действительно пора уходить… – прошептала я, глядя в красные глаза.

– Ожерелье возьмешь. Это – мой подарок, – прошептал мой персональный кошмар. – Цветы будут завтра… Я ведь надеюсь, душа моя, что ты еще придешь? Если не придешь ты, я сам приду к тебе в гости … Пощекотать твою пяточку, которую ты случайно высунешь из под одеяла и пожелать спокойной ночи… Так, что лучше ты ко мне, чем я к тебе… Договорились? Улыбнись, душа моя… Я прошу тебя…

Я кисло улыбнулась, осторожно слезая с колен и пятясь к двери.

– До встречи, – вздохнуло чудовище, провожая меня взглядом.

«Как это романтично!» – мечтательно вздохнул песец. – «Представляю, как они рассказывают на свадьбе, о том, как познакомились! Шла, значит, невеста  по темному лесу, а навстречу ей – чудовище!». «А как же жених?» – с усмешкой заметил Идеал. «Так это и был жених!» – восторженно закончил сказку полярный лис. – «Как я люблю такие отношения! Мне кажется, что они куда интересней, чем наши предыдущие!»

Глава одиннадцатая.  Вдруг война, а он уставший?

Пункт приема металлолома внутрь

работает без перерывов и выходных!

                                                        Дракон 

Меня проводили до точки возврата, в парке. Ломая кусты, я полезла в самую их гущу, оставив чудовище на «страже». Со стороны это выглядело так, словно дама во время прогулки услышала зов джунглей, а кавалер остался стоять на стреме, отгоняя тигров, медведей и всех, кто уже разминает челюсти в надежде откусить кусочек  прекрасного и внезапно обнаженного. Судя по тому, что дама так и не вышла из кустов, ее сожрали, не смотря на «постового».  Я проверила ожерелье в кармане, чувствуя прохладу золотых пластин.

Когда я очутилась в офисе, я тут же услышала странный шум. Такое чувство, словно сработала сигнализация. Я обернулась по сторонам, вышла из комнаты и увидела, как часы мигают красным! Сначала я не поняла, что происходит, но тут дверь открылась, и в офис влетел Гимней Гимнеич, глядя на меня, как разъяренный лев на забившуюся в угол его клетки очумевшую козу – кормилицу. Я молчала, старясь не дышать в его сторону.

– Где? – орал директор, пристально глядя на меня. – Где то, что ты пронесла?

– У меня ничего нет! – твердо ответила я, сжимая в кармане подарок.

– Если ты сейчас же не выложишь на стол то, что притащила, я наберу номер твоего бывшего приятеля. Ты меня поняла? – прошипел Гимней, закладывая руки за спину. – Я жду…

Выкладывать ожерелье я не хотела. Это – подарок, который подарили мне! Моральная компенсация за пережитые страдания!

Директор, понимая, что я не спешу выворачивать карманы, достал телефон, показал знакомый номер, нажал кнопку вызова. В тишине на громкой связи послышались протяжные хриплые гудки. Хоть бы не взял трубку! Хоть бы не взял…

– Слушаю! – раздался знакомый голос, от которого мне стало тошно и страшно.

– Я звоню по поводу некой Любви. Увидел ваш номер в интернете. Мне интересно, будет ли вознаграждение за информацию? Просто Любовь сегодня приходила устраиваться ко мне на работу. Заполняла анкету. А тут случайно увидел, что ее родные волнуются… Особенно мама. Понимаете, у меня самого две дочери, поэтому представляю, как бы я переживал…. Могу продиктовать телефон, который она мне оставила, – спокойно произнес Гимней Гимнеич. – Вы записываете?

– Записываю! – раздался голос мастера декоративно – прикладного искусства, который умел прикладывать так, что не помогала ни одна декоративная косметика.

– … так, что у нас дальше? Вы записываете? Восемь… Шесть…Три…

Я молча, содрогаясь от омерзения и пытаясь проглотить комок тошноты, выложила из кармана подарок.