Принц и пилигрим

— А верховный король этого хотел. Он хотел сложить для тебя погребальный костер выше императорского, так он сказал, чтобы возвестить о твоей смерти жителям отдаленнейших углов королевства. Он был вне себя от горя, Мерлин. И не желал ничего слышать. Но я сказала ему, что мне было видение и что ты сам так хотел — чтобы тело твое положили внутри полого холма и оставили покоиться с миром, покуда оно не смешается с землей, которую ты любил. — Она смахнула ладонью слезу со щеки. — Это была правда. Я и в самом деле видела такой сон, какие только не снились мне сны. Но все-таки я не оправдала твоих надежд. А кто был тот человек, который выполнил то, что должна была сделать я, и вызволил тебя из заточения? И как это произошло?

— Подойдем к очагу, и я все тебе расскажу. У тебя холодные пальцы. Сядь со мной, у нас еще есть немного времени, прежде чем пора будет выйти в зал.

— Король подождет нас. Он ведь знает, что я здесь. Это он прислал меня к тебе.

— Вот как?

Но с этим можно было повременить. В углу комнаты перед низким ложем, застланным шкурами и одеялами, рдела раскаленная жаровня. Мы сели бок о бок, греясь в ее тепле, и в ответ на нетерпеливые расспросы Нимуэ я опять, в который уж раз, рассказал о моих приключениях.

К тому времени, когда я кончил, она заметно повеселела, на щеках проступил румянец. Я обнял ее одной рукой, а она прикорнула у меня под боком, перебирая мои пальцы. Волшебник ли, простой ли смертный, но я твердо знал, что ее радость при виде меня так же истинна, как и тепло раскаленной жаровни. Время вернулось вспять — но не совсем: простой ли смертный или волшебник, я чувствовал, что еще остались неразрешенные тайны.

А она, моя голубка, слушала, и восклицала, и сжимала мою руку, а когда я смолк, стала рассказывать о себе:

— Я говорила тебе, что видела сон. Он лишил меня покоя. И я даже стала сомневаться, действительно ли ты был мертв, когда мы похоронили тебя в пещере. Но казалось, тут и думать нечего: ты так долго лежал недвижный и, по всему судя, бездыханный, и все врачи признали, что ты умер. Вот и положили тебя в пещере. А потом другой сон снова привел меня к твоей гробнице, но там все оставалось как было. А потом были еще сны и видения, и они вытеснили, затмили этот…

Рассказывая, она отодвинулась от меня, хотя по-прежнему не выпускала мою руку. Откинувшись на подушки, она смотрела неотрывно на рдеющие угли в жаровне.

— Ну а Моргана? — напомнил я ей. — И похищение меча?

Она метнула на меня быстрый взгляд.

— Разве король не рассказал тебе об этом? Ну да, конечно, ты знаешь, как был выкраден меч. Мне пришлось покинуть Камелот и последовать за Морганой, чтобы возвратить его королю. Но и тогда бог не оставил меня. Пока я находилась в Регеде, туда прибыл с юга один рыцарь. Он странствовал и явился к королеве. И в замке Урбгена поздно вечером он поведал нам свою странную повесть. Его звали Багдемагус, он родич Морганы и Артура. Ты его знаешь?

— Да. Позапрошлым летом у него заболел сын, и я его врачевал. Удалось спасти ему жизнь, но воспаление глаз осталось.

Она кивнула.

— И ты дал ему мазь, чтобы мазал, если будут болеть глаза. Ты сказал, что мазь настояна на траве, которая у тебя есть в Брин-Мирддине.

— Верно. Дикий шалфей, я привез его из Италии и храню запас у себя в пещере. А он что же, намеревался раздобыть эту траву?

— Ну да, он понял тебя так, что будто бы она растет в Брин-Мирддине, может быть, ты выращиваешь ее на грядках, как в Яблоневом саду. Конечно, ему было известно, что там в пещере покоится твое тело. Он не признался перед нами, что боялся, но, уж конечно, его одолевал страх. И вот, он рассказывал, въехал он на гребень холма и вдруг слышит пение словно бы из недр земли. Но тут его конь шарахнулся и понес, и больше он туда вернуться не осмелился. Он никому об этом не рассказал, стыдясь своего бегства, не хотел, чтобы над ним смеялись, но потом, незадолго до отъезда, он слышал в Маридунуме рассказ о каком-то человеке, который якобы говорил с твоим призраком… Ты догадываешься, кто это такой: тот самый грабитель могил. Оба этих странных рассказа да еще мои сновидения совпали и ясно свидетельствовали об одном: что ты жив и находишься у себя в пещере. Я выехала бы из Лугуваллиума в ту же ночь, но случилось одно происшествие, которое меня задержало.

Она искоса взглянула на меня, словно ожидала, что я кивну, зная, о чем идет речь. Но я только спросил:

— Какое?

То же недоумение, что прежде выказал Артур, пробежало тенью по ее лицу. Но она прикусила губу и объяснила:

— Прибыла Моргауза с мальчиками. Со всеми пятью. Я, как ты догадываешься, оказалась не очень-то ко двору, но Урбген был сама любезность, а Моргана боялась, что ей придется отвечать за похищение меча, и цеплялась за меня изо всех сил. Наверно, надеялась, что, пока я там, Урбген не обрушит на нее своего гнева. И еще, конечно, рассчитывала на мое заступничество перед Артуром. Но Моргауза… — Она поежилась, будто от холода.

— Ты ее видела?